- Лена, не забывай, что тебе уже семнадцать лет.
Она сказала это таким тоном, будто Лена была совершенно взрослой женщиной, а между тем делает глупости.
Анна Петровна и Лена проводили меня до дому и зашли ко мне, чтобы посмотреть, как я живу. Лиза покраснела, как свекла, но быстро успокоилась и пожаловалась Анне Петровне, что я не слушаюсь и хожу в расстегнутой шинели. Анна Петровна сказала, чтобы Лиза, если ей что-нибудь нужно, всегда приходила к ней. Лиза обрадовалась. У нее в Алуште не было знакомых. Изредка она гуляла со мной, собирала полынь и развешивала ее в комнате. Все свободное время она гадала на картах.
Лиза была краснощекая, с заплывшими добрыми глазками и очень доверчивая. Она верила любой чепухе, которую ей рассказывали.
Анна Петровна с Леной ушли. Мне стало скучно. Впереди был длинный вечер. Мне хотелось опять пойти на виноградник, но я знал, что этого нельзя делать.
Я решил писать свою повесть, зажег лампу и сел к столу. Но вместо повести я написал первые стихи. Я их забыл сейчас. В памяти осталась только одна строчка:
О, срывайте цветы на поникших стеблях...
Мне нравились эти стихи. Я собирался писать еще долго, но вошла Лиза, сказала: "Ишь чего выдумал - портить глаза! Давно спать пора",- и задула лампу. Я рассердился, сказал, что я уже взрослый, и обозвал се дурехой. Лиза ушла к себе, заплакала от обиды и сказала хриплым голосом:
- Вот уйду завтра пешком в Киев - делай тут один чего хочешь.
Я молчал. Тогда Лиза сказала, что завтра же пошлет маме телеграмму о моем поведении. У нее была страсть пугать меня телеграммами. Она долго что-то ворчала в своей комнате, потом вздохнула:
- Ну, бог с тобой. Спи. Ишь ветер какой забушевал на дворе!
Над головой у меня висели круглые стенные часы. Каждый раз, когда они били два часа ночи, я просыпался. На этот раз я тоже проснулся и долго не мог понять, что случилось. На стене мигал багровый свет. Окно выходило на море. За ним однообразно гудел ветер. Я сел на кровати и выглянул в окно. Над морем качалось зарево. Оно освещало низкие тучи и взволнованную воду.
Я начал торопливо одеваться.
- Лиза! - крикнул я.- Пожар на море!
Лиза зашевелилась, вскочила и тоже начала одеваться.
- Что же это может гореть на воде? - спросила она.
- Не знаю.
- Зачем же ты встал? - спросила Лиза. Спросонок она плохо соображала.
- Пойду на берег.
- Я тоже.
Мы вышли. Ветер рванул из-за угла дома и охватил меня тугим холодом. Зарево подымалось к небу. Около ворот стоял дворник-татарин.
- Пароход горит,- сказал он.- Что сделаешь, а!