— Аманжол, что видишь? Чужие люди есть? — окликнул юного дозорного лейтенант.
— Нет чужой люди. Никого нет. Моя не видать.
— Агинбек, что пришло в твою мудрую голову? — Николай снова достал фляжку и стал пить.
— Много вода любишь, Коля-ака. Береги вода. Учись моя мало любить вода.
— Согласен, отец. Я от волнения. Совсем глотка пересохла, — повинился Синцов, убирая фляжку. — Нужно найти фашистов. Но аккуратно, чтобы они нас не увидели. Фактор неожиданности должен быть на нашей стороне. Понимаешь?
— Понимать моя. Все видеть, все понимать, — Агинбек вытряхнул потухшую трубку и убрал ее в боковой карман чапана, посмотрел на небо, в сторону нависшего над холмистым горизонтом солнца, зачерпнул пригоршню золотого песка, вытянул сморщенную коричневую руку перед собой. Тонкая песчаная струйка потекла из кулака вниз, рассыпаясь с легким отклонением влево. Аксакал выкрикнул имя правнука, тот пулей подскочил и преданно уставился в глаза родного человека. Мираб бросил несколько фраз на узбекском языке, хотя был наполовину казахом, наполовину узбеком, показал рукой на запад, потом себе под ноги. Аманжол кивнул. Старик сказал еще что-то, мальчик снова закивал, а после короткого взмаха ладонью Агинбека вскочил и побежал к лошади. Через минуту его уже не было в ложбинке. Синцов недоуменно уставился на мираба.
— Аманжол ехать яйлак. Собирать яйлак. Прятать вода.
— Я это понял, Агинбек. А мы с тобой что? Нужно найти врага. Где он может быть, этот злой шайтан, черт побери?! — Синцов вытянулся и напрягся, ожидая любого жеста, изменения мимики мудреца-пастуха, мудреца-охотника, лучшего проводника и знатока Кызылкума.
— Злой шайтан надо аул гнать, — сказал аксакал, чем очень удивил Синцова.
Лейтенант проглотил ком в горле, унял желание снова отхлебнуть воды и недоуменно пялился на старика.
— В смысле? Агинбек-ака, ты сейчас сам-то понял, что сказал?
Мираб слегка улыбнулся, чего Синцов вообще никогда не видел от странствующего аксакала, затем взял за плечо офицера, посмотрел ему прямо в глаза.
— Кызылкудук, однако, водить надо злой шайтан. Там моя-твоя припасы, там хоронимся. Мотать, водить за ус будем шайтан.
— Обожди, отец, какой, к чертям, аул? Там дехкане, женщины, старики, дети. Там вода и еда. Нам, наоборот, спасать их нужно, а не навлекать фрицев на селение.
— Шайтан, однако, так и так приходить аул. Уводить народ, однако, надо. Прятать. Пустой аул мы приходить, злой шайтан ждать. Война им готовить. Война делать.
— Стоп-стоп, Агинбек! Ты сейчас намекаешь на то, чтобы мы как-то успели прискакать в аул, собрать людей, вывести их всех в какое-то безопасное место и подготовиться к обороне и встрече противника там, в селении?