Теперь сомнений не было, он найдет ее до перевала, зареванной, а может быть и замерзшей в снегу. Клинок вернется в стаю, а тело девчонки придется передать ее дяде, чтобы неразумное дитя похоронили, как требуют того людские обычаи. Жаль если так, красивые были глаза у немощи.
Но чем дальше он бежал, тем очевиднее становилось - Ариша северный перевал достигла и перешла, и быть может, еще дышит. Хотя, это невозможно в непроглядной бушующей тьме, где небо смешалось с землей, а снег залепляет глаза и уши. Стафорд, рыча и скалясь, сам с трудом добрался к нужным скалам.
Что ж если у нее хватило ума дойти сюда, наверняка и каменной тропкой девчонка воспользовалась, а если нет, то он найдет ее на склоне, где из снежной тьмы выступают острозубые скалы.
Оборотень быстро спускался сверху, время от времени заглядывая за выступ на тропку, прислушивался и принюхивался. Но зря, полынный запах здесь если и был, то не улавливался толком. Мерещился, но что не померещится, если ты желаешь найти девчонку и отобрать клинок. Под навесом скал было тише и суше, а вскоре появились первые капли застывшего воска. С фонарем спускалась, молодец. Но вот уже деревенька Ог показалась из-за холма, ее плавные очертания видны оборотню хорошо, здесь до нее пару километров - рукой подать, а девчонки нет.
Неужели спустилась ниже? Или сорвалась?
Думая так, он перевоплотился. И на скале уже стоит барон Стафорд в плаще, отороченном черным мехом с капюшоном надвинутом на грозно сверкающие глаза. Он легко взмыл вверх и проскочил между скалами на тропку. Разогнулся, прислушиваясь. Присутствующая здесь относительная тишина настораживала, отсутствие запахов бесило. Здесь кто-то был помимо мелкой сумасбродки и этот кто-то все еще таится среди скал. Человек или зверь, пока не разобрать.
Разбитый фонарь и огарок свечи барон нашел через минуту, поднял, почувствовав на пальцах вязкие капли, поднес к лицу, принюхался. Кровь… густая, замерзающая и не ее… животного. Завидев копошение за следующим выступом, он уверенно шагнул вперед.
- Ариша?
- Рррррав! - здоровая обезумевшая собака бросилась к оборотню и тут же схлопотала по морде, раз, другой. Сын ночи грозно рыкнув поднял ее за горло. И псина жалобно скуля, повисла. Разобрала, облезлая, на кого кинулась. Сожалеет. А пожалеет еще больше, потому что разит от нее не только собачьей кровью, но и горечью полыни.
- Девчонка, отзовись!
- Ааааааааа - ях… - раздалось где-то ниже, совсем тихий звук, с радостью съеденный бурей.
- Еще жива. - Стафорд откинул облезлую дворнягу в сторону и ринулся вниз.