– Ты хорошо его знаешь.
Девушка слегка пожала плечами и вновь обмакнула кисть:
– Достаточно хорошо, чтобы понять: с этим кольцом он дал тебе нечто большее, чем просто защиту богов.
Я разжала ладонь, и мы обе посмотрели вниз на амулет крови. Я знала, что это нечто большее – почувствовала в прикосновении Киго, в его тихом голосе. Но все равно хотела выяснить, что же он мне дал, по мнению Лунной Орхидеи.
Спрашивать не пришлось: женщины для утех – мастерицы угадывать желания. Лунная Орхидея отложила кисть, и вдруг ее темные глаза засверкали.
– Он дал тебе свою кровь. И поделился моментом своего становления как мужчины.
Я снова сжала кольцо. Улыбка Лунной Орхидеи была столь же напряженной, как мое сердце.
На секунду я почувствовала себя победительницей, будто стала первой в некой безмолвной борьбе между нами. А потом глянула вниз на руки девушки, и мир исчез, остались только эти длинные бледные пальцы, медленно скользящие по священной коже Киго.
Не победила. Даже не вышла на арену.
* * *
Казалось, прошли века, прежде чем ко мне вновь подошла Мама Момо.
– Ты потрудилась на славу, – похвалила она Лунную Орхидею. – Что скажешь, леди Дела?
Дела согласно улыбнулась, но на лице ее читалось беспокойство. Оборотная присоединилась к нам в самом начале подготовки, точно мотылек, летящий на пламя женственности. Она сидела рядом, пока меня красили, и я видела, как ее крупные ладони рвутся к кистям, а глаза оценивают, достаточно ли черны мои ресниц и красны губы. Я почти физически ощущала ее болезненное желание сбрить щетину и легкими мазками вернуть себе женскую сущность.
– Как ты? – прошептала я, когда Лунная Орхидея ненадолго отошла.
Дела поставила на место баночку с краской и закусила губу.
– День за днем Рико видит меня в мужской одежде. Это и для меня трудно, что уж говорить о нем, – вздохнула она.
Я прикоснулась к ее руке:
– Одежда – ерунда. Он знает, кто ты на самом деле.
– Тогда почему я чувствую, как он отдаляется от меня? – Дела опустила голову.
– Не думаю, что от тебя, – мрачно пробормотала я, – скорее от меня.
На другом конце комнаты в облике Сафлора уставилась в большое зеркало у стены. Я вспомнила, как сама поразилась, впервые столкнувшись с собственным отражением в полный рост на арене – вот ты просто живешь в плоти и вдруг уже смотришь на себя со стороны, изучаешь формы и контуры, и вроде это ты, но в то же время не ты. Вида быстро отвела глаза от своего отражения в драгоценном стекле. Возможно, не хотела узреть свой дух в его глубинах. Затем проследила за отраженной рукой, скользнувшей по изгибу талии. Ее тело было окутано прозрачной голубой тканью, и где-то сквозь нее был заметен блеск смазанной маслом кожи, а где-то три-четыре слоя скрывали все, кроме округлых форм. Вида нахмурилась и, залившись румянцем, отступила.