– Черная тропа безопасна, – сказала я. – По ней мы можем миновать императорские покои. Или обойдем Западный храм спереди и проскользнем мимо кухни.
– И там и там стоят солдаты, – покачала головой Дела.
– Покои, – вдруг прошептал юный евнух.
Вида плотнее прижала нож к его горлу:
– Заткнись!
Но Дела шагнула ближе:
– Почему ты так сказал?
Евнух поднял голову:
– В императорских покоях женщины для утех бывают постоянно. А на кухне – никогда.
– Зачем тебе это?
– Я уже мертв. – Евнух посмотрел на нож. – Если не вы меня убьете, то его величество, и отнюдь не так быстро. – Черты его нежного лица заострились. – Если все равно умирать, то хоть кого-то уберегу от извращенных забав Сетона, лишу его двух новых жертв.
– Он прав, – согласилась Дела. – Императорские покои ближе, и там у нас больше шансов обмануть стражников.
– Возьмите меня с собой, – выпалил евнух. – Так будет достоверней.
– Ты просто позовешь на помощь, – наклонилась к нему Вида.
– Нет, нет… пожалуйста! Возьмите меня с собой. Я не могу здесь больше оставаться.
Дела окинула евнуха пристальным взглядом:
– Хорошо, пойдешь с нами. – Она взмахом руки оборвала протесты Виды. – Но ты сам сказал… Сетон убьет тебя, это так же неизбежно, как мой следующий вдох. Мы – твой лучший шанс на выживание, так что делай, как велят.
– И этот нож будет беспрестанно направлен тебе в спину, – добавила Вида.
Я вспомнила сочувствие, промелькнувшее на лице юноши, когда он вел меня к своему хозяину, и вдруг осознала жуткую правду.
Сетон не ограничивался женщинами для утех.
– Ты не сдашь нас, – сказала я евнуху. – Ни за что.
По глазам он понял, что я все знаю.
– Ни за что.
Вида недоверчиво фыркнула. Я наконец с трудом поднялась и прислонилась к стене:
– Где Рико и Юсо?
Дела, снимавшая шлем с мертвого стражника, мрачно на меня взглянула:
– Два солдата присоединились к их игре в кости. – Она развязала кожаный нагрудник. – Если сумеют от них избавиться, то место встречи им известно.
Бог удачи всегда ведет собственную игру. Собравшись с силами, я оттолкнулась от стены. Мир накренился и закружился, вновь погружаясь в серые тени. Ну хоть дымка не вернулась. Я прижала руку к груди, все еще сжимая пальцами пульсирующую рану.
С тихим ворчанием Дела стянула броню через голову мертвеца. Он плюхнулся обратно на камень с тошнотворным звуком, напомнившим мне о пронзенном мечом лейтенанте Хаддо. Я задрожала, но не только от ужаса. Тело одновременно окутали и жар и холод.
Дела натянула нагрудник и завязала тесемки на боках. Хоть она и не любила одеваться как мужчина, солдат из нее получился весьма убедительный. В мужском костюме движения оборотной всегда становились быстрее и решительней, а женское самообладание и грация испарялись без следа.