— Я сыт, тетушка. Но у меня голод другого свойства. Бог любви Кама не дает мне покоя. Гита, я знаю, ты любишь меня, а я — тебя!
Гита строго взглянула на Раку.
— Все-все, я ушел. Пошли, мой верный Чино, веди своего хозяина, как верный раб, а я обопрусь на твое плечо.
И Рака, распевая стихи, качаясь, скрылся в темноте с маленьким Чино.
— Бедный Рака! — проговорила после некоторого молчания Лила. — И пьет-то он из-за тебя, моя красавица. Рака не такой, как все, — добавила она, помолчав.
Месяц, обретя ослепительную белизну, застыл в вышине.
— Во всех сословиях есть чандалы, во всех сословиях — брахманы; есть чандалы среди брахманов, есть брахманы среди чандалов, — философски заметила Лила. — Поэтому, дочка, не будь такой упрямой, не утопай в своих несбыточных мечтаниях. Я тоже была молодая. Как говорят, красивою не была, но молодою была, и знаю, что все девичьи мечты рано или поздно рассеиваются, и ты увидишь всю жестокость жизни, которая окружает тебя.
— Надоели мне ваши нравоучения, мама! — вспыхнула Гита и отошла к своему туалетному столику.
Ранджит, развалясь на заднем сиденье «Ролс-ройса», курил «Кент».
Шофер свернул с Марин-драйв, притормозил и припарковался на площадке для стоянки машин у отеля «Карачи». Его надменный пассажир без особого интереса бросил взгляд на рекламы и стал внимательно разглядывать тех, кто входил и выходил через массивные вращающиеся двери отеля.
Подождав минут пятнадцать, он вышел из машины. Косые, красные лучи солнца горячей ладонью ложились на смуглое лицо Ранджита. Он покусывал кончик усов. Было видно, что он понемногу начинает беспокоиться.
— Чертова Сандра, где ее носит нечистая сила? — ругнулся про себя он.
Бросив окурок на тротуар, Ранджит вернулся в машину. Шум, духота и пестрота толпы раздражали его. Он поднял стекло, велел шоферу включить кондиционер и прикрыл глаза.
Он вспомнил недавнюю сцену сватовства.
— Ну и стерва же моя сестрица! Состряпала ситуацию на удивление, — подытожил он.
После того, как он увидел Зиту в этом «маскараде», ее соблазнительные и сладостные формы, покой окончательно покинул его. Страсть, дикая, влажная и горячая, как джунгли, переполняла его грудь. Он просто хотел ее, как женщину. Конечно, он знал свою цель: во что бы то ни стало жениться на ней, на ее богатстве, на ее, в конце концов, «Ролс-ройсе». И вдруг почувствовал очень отчетливо, что сидит в чужой, не своей машине, что «сел не в свои сани».
Этот шофер! Кто он? Что думает о нем? Ладно, плевать на всех. Скоро я буду хозяином этого дворца. Я посчитаюсь со всеми. Сестрица вместе со своей Шейлой быстро вылетят из него. И духу их там не останется.