Лодки мы спрятали в одном месте, моторы в другом. «Держи яйца в двух корзинах!» — сказал по этому случаю командор. Пойдем теперь по тайге прямиком. Такой путь у нас зовется чудницей. Почему? А кто его знает! Может быть, и потому, что каких только чудес не наглядишься, продираясь сквозь таежные дебри.
На завтрак нам Галка подала студень из головы тайменя. Мировецкий студень получился, приправленный черемшой — таежным получесноком, полулуком. Пальчики оближешь. Да в походе нам все кажется очень вкусным. Так уминаем, что за ушами трещит.
Стали укладываться, и командор хотел облегчить Галкин рюкзак, кое-что взять у нее себе. Она решительно запротестовала, заупрямилась.
— Я же тебе добра хотел!
— А потом будете говорить, что я вам обузой была? — взвилась Галка.
Ванюшка махнул на нее рукой.
— Небо сметанится, — сказал я тревожно. — К дождю.
— У природы нет плохой погоды! — отчеканил Колокольчик.
Галка хитро повела глазами в его сторону, «Поглядим, мол, что ты к вечеру запоешь!» Мне кажется, что она его не воспринимает всерьез. По ее характеру, Галке должен больше нравиться командор. А впрочем, любовь зла, говорят, полюбишь и козла.
— Двинули! — скомандовал Ванюшка и первым направился к Кутиме.
Несколько километров пойдем вдоль нее.
Я согнулся под тяжестью своего рюкзака и думаю: намнет нам холку эта чудница!..
Когда-то мне казалось, что тайга — это густой лес сплошняком. Чем дальше в нее заберешься, тем она будет непролазнее и глуше. Но это совсем не так. Тайга, она очень разная. Мне, например, она никогда не надоедает, сколько бы я по ней ни шел. Это только в песне поется: «зеленое море тайги». А идешь по ней, и встают перед тобой гольцы, зияют глубокие распадки, расстилаются пустоши и широкие зеленые елани, залазишь в согры и урманы, пробираешься по зыбунам болотным — калтусам, попадаешь в суходолы и жиденькое редколесье, похожее издали на полынок… Даже на песчаные барханы можно в тайге выйти, или вдруг раскинется перед тобой настоящая степь раздольная, дикая… Вот она какая, тайга-матушка.
Распрощавшись с Кутимой, мы забрались в такой глушняк, что меня жуть взяла. Под ногами ни мха, ни травы — лепешки палого листа да желтая хвоя.
— Парни, гляньте: сосна на курьей ноге! — поразился Кольча.
Верно! Только нога эта — исполин. Желтые корни выбились из земли у ствола и лежат, как когти птицы.
— А вон — три богатыря! — показала Галка.
Встали рядом могучие сосны, как братья-близнецы. Двое по краям потоньше, а в центре — самый представительный. Он выбросил лапы-руки в стороны и положил их на плечи своих соседей.