Все понесли заслуженное наказание. Жители Кекрополя, граждане и метеки, имели возможность в этом убедиться. Особо впечатлительные личности, убедившись, стали плохо спать.
– Мало ли? – вслух произнесла Ариадна, садясь на постели. Мышцы еще болели, но судороги отпускали. – Кто-то попал под машину. Никакого злого умысла, чистая случайность.
Она лгала самой себе. Она знала, что случайность повторится: три раза, как в позапрошлом году, а то и все пять, как в прошлом. О наказаниях за посягательство на аватар никто в Кекрополе даже не подозревал, значит, боги не мстили. Ариадна терялась в догадках. Она потянулась к кнопке вызова прислуги, и тут пришел Неистовый.
Вовремя, успела подумать она. Ох, вовремя, твою мать.
Ариадна плохо помнила, что было дальше. Когда Неистовый захватывал ее мозг и начинал пользоваться телом – единственным, что интересовало босса нулей и единиц – по своему усмотрению, сознание Ариадны пряталось в раковину. Туда просачивался лишь жалкий мизер сведений. Впрочем, желания Неистового она успела изучить досконально. Вот Ариадна – босая, в пижаме, нет, не в пижаме, а нагишом! – стоит в гостиной, напротив открытого бара. Вот тянет руку, берет початую бутылку, и жидкость с бульканьем льется в бокал.
Вино. Бренди. Водка.
Что-то она только пробовала. Что-то пила до конца. Срыгивала и снова пила. Пела песни. Танцевала. Становилась «на мостик». Снова пила, пригубливала, опрокидывала залпом. Из бокала, рюмки, из горлышка.
Ликер. Пиво.
Сегодня Неистовый не задержался надолго. Или задержался? В окно, развернутое во всю стену, полз рассвет. Вис на рамах, мазал жемчужно-серым мебель, стены, потолок. Опустошенная, уставшая так, словно разгрузила десяток вагонов с углем, Ариадна сидела на ковре, тупо уставясь в окно. Рядом, подсыхая, остро воняла лужа рвоты. Прислуга, подумала Ариадна. Позвать, пусть уберут. Нет, позже. Успеется. Последствий алкогольного отравления она не боялась. Неистовый, как любой пользователь, желающий продлить срок эксплуатации гаджета, берег свою аватару. Перестраивал ее метаболизм, который, наверное, тоже был для него комбинацией нулей и единиц, а значит, тем, что можно перекроить как угодно, на грани чуда. Количество спиртного, которое свело бы в гроб записного пьяницу, для Ариадны аукалось лишь физическим утомлением и депрессией. Проклятье, беззвучно выкрикнула она. Да все бухарики Кекрополя завидуют мне черной завистью! Что они понимают, кретины… Надо встать. Хочешь, не хочешь, надо встать. Надо сходить в туалет.
Станет легче.
Она сходила в туалет. Стало легче.