– У тебя, вроде, подружка в больнице?
– Ага!
– Пусть организует нам визит в морг. По-тихому, без экскурсовода. Поглядим на эти повреждения, несовместимые с жизнью.
– В морг? Круто! Чемпион, ты реально крутой!
И Пирифой дал отбой.
– Не мельтеши, – устало попросил Тезей.
– Кто мельтешит? Я мельтешу?
– Ты. В глазах от тебя рябит.
Пирифой ухмыльнулся:
– Рябит? Это хорошо, это по-нашему! На арене у вас тоже рябит. У вас рябит, вы по мне мажете, а я попадаю! Бац-бац, и нокаут.
Сквозь кроны фисташковых деревьев прорывался резкий, стерильно-белый свет фонаря над служебным входом. Землю покрывала хаотичная мозаика снежных пятен. На этом фоне тень Пирифоя напоминала взбесившийся циркуль. «Медсестричка с перчиком» запаздывала: ее ждали уже добрых четверть часа. Внутренний двор госпиталя – фактически, больничный парк, где днем прогуливались выздоравливающие – был тих и пуст. В темноте смутно белели декоративные статуи, смахивая на могильные памятники. Призрак, мелькавший меж деревьев, лишь усиливал кладбищенские ассоциации – двигался Пирифой, надо отдать ему должное, без шума.
На его деятельную неугомонность Тезей и рассчитывал. Пирифой ни на миг не задумался, на кой ляд им сдался самочинный осмотр трупа. Сидеть и ждать? Отдать всю инициативу в руки адвоката? Для Пирифоя это было пыткой, а предложение Тезея – избавлением. Ночная вылазка в морг? Отлично! Главное – действовать, а не сидеть сложа руки…
Щёлкнул замо́к, дверь служебного входа открылась. А у Пирифоя губа не дура, оценил Тезей. Медсестра была красоткой: ладная фигурка с аппетитными округлостями, точеное личико, смоляные кудри выбились из-под шапочки. Ртутный свет фонаря покрывал девушку инеем – казалось, встречать гостей выбралась одна из обитательниц морозильных камер морга.
– Ты здесь? – шёпотом позвала медсестра.
– Здесь, здесь! – Пирифой вынырнул из теней. – Чего так долго?!
– Охранник заигрывал. Пока отшила…
На лестничной площадке, заполняя её собой, топтался здоровенный детина. Оливково-зеленый халат санитара был ему тесен: резкое движение, и пуговицы брызнули бы во все стороны.
– Это Исидор. Он вас проводит.
Исидор по локоть выпростал лапищу из куцего рукава, со значением потер пальцами друг о друга. Тезей извлек заранее приготовленные купюры: семьдесят драхм, три двадцатки и десятка.
– Держи, всё честно.
Отработанным движением, как игрок – карты, санитар развернул купюры веером, кивнул с удовлетворением – и деньги исчезли в кармане его брюк.
– У меня дежурство, – в жёлтом свете старомодной лампочки накаливания медсестра ожила, обрела краски. – Я тебе позвоню. Пока!