Питер Блад, без камзола, в одной рубашке с засученными до локтей рукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядел на эту даму. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась. Блад увидел улыбку на губах Арабеллы Бишоп.
— Этот раненый — испанец, — сказал он, словно пытаясь исправить возможное недоразумение, и в голосе его едва заметно прозвучала нотка злой иронии.
Улыбка сошла с лица Арабеллы. Ее брови нахмурились, лицо приняло надменное выражение.
— Я знаю, — сказала она. — Но он, кажется, тоже человек.
Ответ, в котором содержался явный упрек по адресу Блада, поразил его.
— Ваш дядя придерживается иного мнения, — заметил он, придя в себя. — Полковник Бишоп считает этих раненых паразитами, которых лечить незачем.
Она почувствовала насмешку в его голосе и, пристально глядя на него, спросила:
— Зачем вы мне об этом говорите?
— Хочу предупредить вас, чтобы вы не навлекли на себя неудовольствие полковника. Я не имел бы возможности перевязывать их раны, если бы он и здесь мог проявить свою власть.
— И вы, конечно, полагаете, что я обязана думать так же, как и мой дядя? — В ее голосе прозвучала какая-то враждебность, а в карих глазах сверкнула злая искорка.
— Даже в мыслях я не могу быть грубым с женщиной, — сказал он. — Но если полковник узнает, что вы раздаете подарки испанцам… — Он запнулся, не зная, как закончить свою мысль.
Арабелла с трудом сдерживала возмущение:
— Замечательно! Вначале вы приписываете мне жестокость, потом трусость. Для человека, который даже в мыслях не бывает грубым с женщиной, это совсем недурно. — Она засмеялась, но в ее мальчишеском смехе на этот раз прозвучала горечь.
Ему показалось, что сейчас он впервые понял Арабеллу.
— Простите меня, мисс, но как я мог догадаться… что племянница полковника Бишопа — ангел? — вырвалось у Блада.
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Да, к сожалению, вы не обладаете догадливостью, — насмешливо сказала она и, наклонившись над корзиной, которую держал ее негр, начала вынимать фрукты и сладости, обильно оделяя ими всех раненых испанцев. На долю англичан у нее ничего не осталось, да они, впрочем, и не нуждались в ее помощи, так как их щедро одарили другие дамы.
Опустошив корзину, Арабелла позвала своего негра и, высоко подняв голову, удалилась, не только не сказав Бладу ни слова, но даже не удостоив его взглядом.
Питер со вздохом поглядел ей вслед.
Он был удивлен, что мысль о гневе Арабеллы причиняет ему беспокойство. Вчера он этого не почувствовал бы, ибо только сегодня перед ним раскрылся ее подлинный характер.