Улица Оружейников.Круглая печать (Икрамов) - страница 135
А время было трудное. В Узбекистане только что закончилось проведение земельно-водной реформы. По новому закону многие богачи лишились своих земель и права продавать воду беднякам. Одни из них стали басмачами, другие, захватив все, что было ценного, бежали в города. И в Ташкенте появилось много таких людей. Они приезжали к родственникам и знакомым. Покупали дома и устраивались на работу. Все это было невозможно без махалинской комиссии, и поэтому у Махкам-ака стало много всяких забот. Появились и враги, хотя об этом мало кто думал.
Однажды к Махкам-ака пришел родственник бывшего купца Усмана, длинноногий Саидмурад, которого обычно называли Саидмурад-приказчик, и попросил справку о том, что он рабочий и из рабочей семьи. Справка была нужна для поступления на курсы советских продавцов.
- Нам нужны честные продавцы, - сказал Махкам-ака. - Почему ты хочешь с жульничества начинать?
Тогда тот предложил Махкам-ака взятку - сто рублей. Может быть, об этом никто не узнал бы, но Махкам-ака дал Саидмураду такой сильный пинок, что тот вылетел через дверь на улицу и сбил ишака, который вез на базар глиняные горшки.
Конечно, Махкам-ака не такой сильный. Как ни говори, а ему давно перевалило за шестьдесят. Просто, когда племянник Усман-бая положил на стол деньги, Махкам-ака швырнул их к порогу, а когда тот подбирал их с полу и все уже собрал, тогда Махкам-ака и дал ему ногой по тому месту, которое выпирало.
Много горшков тогда разбилось. Хорошо, что деньги несчастный Саидмурад еще держал в руках. Гончар, хозяин ишака, на базар даже не поехал. Домой повернул.
А председатель махалинской комиссии стоял в дверях своей конторки и, когда байский племянник полностью расплатился с гончаром, объяснил собравшимся:
- Когда-нибудь, в будущем, когда все-все будут честными, никаких справок никто просить не будет. Особенно фальшивых справок. Я убежден, что такое время настанет. Чем плохо?
Махкам-ака был человек аккуратный и очень заботился о своих посетителях. Поэтому он всегда приходил в конторку к девяти утра, в час дня уходил отдохнуть, а с трех до девяти вечера сидел в конторке или на пороге. Если он уходил куда-нибудь, то за стеклянной дверью поверх занавески вывешивал табличку: «Ушел домой», или «Пошел в исполком», или «Скоро буду». Таких табличек было пять, их нарисовал все тот же Кудрат, у которого был самый красивый почерк на всей улице. Обычно, проходя мимо конторки, Кудрат с гордостью поглядывал на таблички. Особенно ему нравилось: «Пошел в исполком», потому что в слове «исполком» он нарисовал много всяких красивых хвостиков и завитушек.