- Нет, - сказал Садык, - мы все пойдем. Мы и так долго тебя ждали.
- А на обратном пути не можешь деньги отнести? - спросил Закир. - Вдруг другие организации бутсы возьмут.
- Можно и на обратном пути, - сказал Кудрат. Он незаметно пощупал за пазухой печать и решил, что они вернутся из города раньше, чем Махкам-ака из исполкома.
Они шли и разговаривали, впятером загораживая всю улицу. Когда проходили мимо конторки махалинской комиссии, увидели табличку: «Пошел в исполком».
- Когда же ты успел печать поставить? - спросил Садык.
- Я его по дороге встретил, он мне на ходу поставил, - соврал Кудрат и рассердился: все Садыку надо, ничего и соврать нельзя!
У трамвайной остановки они увидели Азиза. Он шел им навстречу. В крепких ботинках, в полосатых брюках, на голове большая, плоская, как блюдо, корзина с крупными оранжевыми абрикосами. Он придерживал ее левой рукой, а в правой нес ведро, полное желтой моркови.
- Эй, вы, куда направились? - спросил он, не потому, что действительно интересовался, а для того только, чтобы обратить на себя внимание.
Не объяснять же ему, куда и зачем они идут…
- В город, - ответил Садык.
- Погулять, - сказал Кудрат.
- Гулять, голытьба? Как же вы это без денег гулять будете?
Не показывать же ему деньги…
- А то приходите к нам на плов, - продолжал Азиз, - к нам гости приехали издалека. Вы любите вчерашний плов?
Эту шуточку и Кудрат и Садык знали. Они промолчали.
- Ты любишь вчерашний плов? - опять спросил Азиз у маленького Рахима.
- Люблю, - ответил тот.
- Тогда приходи завтра… если останется.
Азиз добился своего и захихикал. Придерживая рукой корзину с абрикосами, он ни разу не оглянулся.
В спортивном магазине пахло бутсами и мячами. А может быть, просто колеей и резиной. Было пусто. Продавец скучал. Только над застекленным прилавком стоял один покупатель - светловолосый молодой человек в вельветовой куртке. Под стеклом прилавка лежали увеличительные стекла, какие-то коробочки, пачки бумаги с надписью «Ред стар». Там же лежал небольшой и удивительно красивый фотоаппарат с гармошкой. Надпись на фотоаппарате была не русская и не узбекская.
Бутсы стояли на полках. Они были черные, с белыми шнурками. Распяленные на деревянных вешалках, висели белые и красные нитяные футболки, белые спортивные трусы, окаймленные синим, висели волейбольные сетки, похожие на гамак, лежали связки каких-то веревок. А между полками на одинаковом расстоянии друг от друга парами висели боксерские перчатки. На самой верхней полке рядами были расставлены полированные кегли. Их никто не покупал, и стояли они только для красоты.