К началу нового, 1918 года в Ташкенте закрылись частные фабрики школьных принадлежностей, в том числе и «Картонтоль», фабрика, изготовлявшая грифельные доски.
На складах еще оставались кое-какие запасы, но спрос был велик и цены поднялись.
В Бухаре, где в это время особенно много говорили о России, о революции, о просвещении и необходимости учить детей по новым методам, торговля дяди Юсупа шла очень хорошо.
Стояли холодные, но ясные дни. По утрам бывали сильные заморозки, но зима, настоящая зима, все медлила с приходом, когда вдруг, в одно утро, Талиб, собравшийся пойти за водой для утреннего омовения, распахнув дверь каморки, увидел, что двор караван-сарая, крыши мазанок и навес для верблюдов покрыты пушистым голубоватым снегом. Небо было уже чистым, облака рассеялись к утру, и низкое солнце совсем не грело. Постояльцы караван-сарая не ходили, а бегали по двору, стараясь поскорей вернуться в тепло.
Талиб побежал к хаузу - водоему возле ворот - и увидел, что весь он покрылся матовым льдом. Раньше вода замерзала только по краям хауза, теперь она вовсе скрылась под прочным ледяным панцирем. К счастью, почти одновременно с Талибом к хаузу подошел водонос с бурдюками и с топором.
- Подождите, господин, - сказал он Талибу, вежливо ему поклонившись.
Водоносы в Бухаре были, пожалуй, самыми бедными людьми из всех самых бедных, и все же Талиб очень удивился, поняв, что это его взрослый человек называет господином.
- Вы пойдите погрейтесь, а я достану воду и принесу вам. Я знаю, где живет ваш почтенный дядя. Я принесу.
Талиб не уходил. Стоять на морозе без дела очень холодно, второго топора, чтобы помогать водоносу, не было, и мальчик прыгал на месте, сунув руки в рукава халата.
Водонос не дал Талибу набрать воду, он сам наполнил кувшин и протянул мальчику.
- Господин, - сказал водонос, - я знаю, что вы и ваш дядя можете мне помочь. Вы дружите с учителем в новой школе, которая возле купола Сарафон. Попросите, чтобы моего сына тоже приняли туда.
- Туда принимают всех, - сказал Талиб. - Учитель Насыр-ака принимает всех. Он сам говорил. И не зовите меня «господин», пожалуйста. Какой я господин?
- Для меня каждый образованный - господин. Я приду в школу с сыном, если вы замолвите за меня словечко. Меня зовут Анвар, а сына - Ибрагим. Не забудете?
- Хорошо, - ответил Талиб. - Только это все необязательно. Насыр-ака говорил, что принимает всех.
* * *
Утром дядя и племянник обычно разносили товары на дом. В холодные дни такой порядок всех устраивал. Покупатели, люди в общем состоятельные, старались не выходить из дома в плохую погоду, а дядя Юсуп с Талибом имели возможность отогреться в богатых домах, посидеть за сандалом, попить чаю.