— Спасибо. — Бейлис будто услышал свой голос со стороны, надсеченный, чужой, вызывающий жалость, и остался недоволен собой — не таким голосом надо говорить…
Разговор с Феней ясности не внес — как сидело внутри у Бейлиса некое сосущее изматывающее чувство, так и продолжало сидеть. Бейлис нутром ощущал опасность. Исходила она отовсюду, со всех сторон, даже из Кремля, от людей, которым он доверял.
Нет, такой человек, как главный редактор этого желтого листка, газетенки этой, не имеет права на жизнь. Он имеет право только на смерть.
Бейлис хотел снова вызвать к себе начальника службы безопасности, но передумал — две недели, которые он дал этому человеку, чтобы убрать главного редактора, еще не прошли.
Пусть работает!
После ухода следователя Хозяин некоторое время сидел неподвижно за столом, разглядывая свои ботинки из дорогой змеиной кожи, покоящиеся на папке с бумагами, — американская привычка класть ноги на стол оказалась заразительной. И вообще хорошо быть американцем. И жить в этой стране…
Он глянул на календарь — пухлую дорогую книжку, вставленную в золотые зажимы… Пожалуй, не жену надо сюда перевозить, а самому ехать к жене, подышать малость целебным морским воздухом знаменитого французского курорта, чуть оклематься, осмотреться, а затем ринуться в бой. И отъезд надо назначить… надо назначить на… в общем, через пять дней. За пять дней он разгребет все завалы навоза, скопившегося в конюшне. Кому надо надавать по заднице — надает, кому надо оторвать голову — оторвет, кого надо похвалить — похвалит и со спокойной душой отбудет в дальнее забугорье.
Следователь, что был, у него, — обыкновенный сосунок, у которого на губах еще не высохло молоко, только недавно оторвался от мамкиной титьки, на погонах у него всего один просвет и две маленькие звездочки — не дано ему что-либо доказать, а тем более выступать против такого матерого человека — не человека даже, а человечища, как Хозяин. Хозяин почувствовал, как губы у него сами по себе расползлись в довольной улыбке.
Семье этого жалкого старичка, Героя Советского Союза, надо, конечно, помочь — дать ей шестьсот либо семьсот долларов, чтобы больше ни одного писка с ее стороны не раздавалось… Это нужно будет сделать обязательно. И у юного следователя тогда не будут такие собачьи глаза. Все будет поражено одним выстрелом. Как на хорошей охоте.
Хозяин был хорошим охотником. В прежние времена, когда он крутил баранку такси, случалось, выбирался на браконьерскую охоту к тестю, под Серпухов. Всяких королевских оленей да заповедных газелей, на которых могли охотиться только члены Политбюро, он бил за милую душу, десятками, и редко когда мазал.