– Это почему еще?
– Если что-то не пытаются спрятать, то могут это сделать по глупости и наивности, по тонкому расчету или считая себя в своем праве.
– То есть?
– То есть все просто. Или рассчитывают, что каюты обыскивать не станут, что наивно, или для того, чтобы в случае нужды сказать: это не мое, разве в подобной ситуации настоящий шпион станет класть такой компромат на видное место? Да я бы запрятал его так, что Карацупа не разнюхает. Ну, а еще человек может иметь право держать при себе такую вещь, понимаете?
– Вот как?
– Игорь Петрович, Ирина Васильевна… Вот скажите мне, вы уверены, что я – единственный представитель спецслужб на корабле? Притом что сам я в этом не уверен?
На рубку накатилось тягостное молчание. Все трое переглядывались, словно пытаясь понять, можно ли здесь вообще доверять хоть кому-то. Наконец контрразведчик сказал:
– А еще мы не рассматриваем, к примеру, такой вариант, что предметы могли быть подброшены. Специально для того, чтобы бросить тень на совершенно невиновного человека.
– Но кто знал, что будет обыск?
– Вы двое. Этого мало?
Романов судорожно сглотнул:
– Ну, знаете ли…
– Знаю, Игорь Петрович, знаю. И, по долгу службы, вынужден рассматривать все варианты. Тот, который я озвучил, кстати, не единственный. Поэтому давайте впредь без самодеятельности, ладно?
– Но кто же…
– Не знаю. По формальным данным ни к кому придраться не получается. Да и не с улицы людей набрали, честно говоря, за каждым куча народу, готовая поручиться в их честности. Только вот не забудьте, что по приказу слона и червяка удавом назначат. Я сейчас буду серьезно думать, а вы и впрямь воздержитесь от резких телодвижений. В полете, когда вокруг не будет толпы чужого народу, разберемся…
– Согласен, – хлопнул ладонью по столу Романов, и в этот момент их прервали.
– Командир, – затрещала внутренняя связь придушенным голосом Коршунова. – Игорь Петрович! Подойдите к стыковочному узлу. Быстрее, пожалуйста.
Абсолютно не по уставу, конечно, однако это лучше всяких слов показывало, что случилось нечто серьезное, требующее вмешательства командира. Переглянувшись, все трое выскочили из рубки и бегом помчались по коридорам «Седова». Увы, только чтобы успеть к шапочному разбору и пропустить самое интересное.
Когда они выскочили из корабля, то сразу увидели источник волнений механика, а также причину, по которой здесь уже собралась довольно приличная, по меркам станции, человек в тридцать, и продолжающая увеличиваться толпа. Здесь был и экипаж корабля, держащийся чуть особняком, и местные, причем сплошняком гражданские.