Я вижу, как Кива тащит стог сена для коз на поле рядом с сараем. От коз
ужасно пахнет, но они мне кажутся милыми, смотрят на тебя глупыми
глазами и трясут жирными круглыми боками. Как только он опускает
сено на землю, один из козлят тут же запрыгивает сверху и начинает
блеять.
– Эй, – окликает он, когда видит меня.
Я с противоположной стороны загона, но чёрно-белый козлик,
заинтересовавшись, пошёл в мою сторону.
– Сам ты эй. Не время для шуток.
– Ты очень вовремя пришла. Я как раз закончил дела в сарае.
– Клёво. У тебя есть время прогуляться?
Он улыбается.
– Конечно. Иди сюда, я покажу тебе своё секретное место.
Я вхожу вслед за ним в открытую дверь сарая. Он поднимается по
лестнице с другой стороны от входа на чердак, и я тоже иду за ним. Там
мы остаёмся одни. Здесь есть всё для отдыха: матрас, одеяла,
вентилятор, радио…
Он пробирается в противоположный угол чердака, нажимает кнопку
вентилятора и включает радио, выбрав станцию, по которой передают
песни, напоминающие по стилю старый рок. Из-за приёмника Кива
достаёт пузатую бутылку с какой-то прозрачной жидкостью.
– Познакомься с моим другом, Доном Хулио, – говорит он. – Он поможет
нам отметить конец тяжёлого трудового дня.
Он вынимает большую круглую пробку из горлышка и приносит две
стопки, которые потом наполняет текилой.
Я подползаю к нему, сажусь на край матраса и смакую возбуждение от
того, что я наконец-то погружаюсь в мир, который для себя выбрала,
мир, до которого не могут добраться родители, мир, в котором я сама
устанавливаю правила.
Когда он протягивает мне стопку, я знаю, что я никогда не пробовала
текилу, даже лучше, чем то, что я никогда раньше не напивалась по-
настоящему. Я чётко осознаю, что это то, чего я хочу, так что я залпом
выпиваю, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острый едкий
запах.
Когда Кива замечает моё выражение лица, которое я невольно сделала,
он улыбается.
– Стоящая вещь, правда?
– Ага, – соврала я.
Он осушает свой стакан одним глотком и наливает нам обоим снова.
Потом ещё раз, стаканы опять пусты.
Я слушаю, как он рассказывает о поездке в Мексику, где он впервые
попробовал текилу, и тут мой разум начала затмевать пелена тумана, а
меня – охватывать чувство головокружения от собственной
беззаботности о будущем.
Когда я пытаюсь рассказать ему, как уехали мои родители, что теперь мы
с Ники живём одни – я не знаю, как много я уже выпила – четыре,
может? – кажется, что слова застревают на моём глупом языке, и я