— Значит, в этом замешан и Крест, — задумчиво сказал Олег. Добрынин был прав: в деле замешаны очень крупные фигуры. Да и вообще, все его слова оказались правдой. Он узнал слишком много. А это очень опасно… Олег вздрогнул, словно внезапно вспомнил что-то очень важное. — А журналист? Что случилось с ним?
— Какой журналист? — не понял Петренко.
— Тот, что сидел вместе со мной в камере, в вашем участке. Добрынин Дмитрий Сергеевич. Где он сейчас? Вы его выпустили?
Петренко как-то весь сжался и испуганно посмотрел на Олега.
— Отвечай!
— Он … он это… он погиб… несчастный случай… сбила машина…
— Что?! — взревел Олег и с силой сжал Петренко нижнюю часть лица. — Ты хочешь сказать мне, что это простой несчастный случай?! Кто его убил?! Отвечай, ублюдок! И не вздумай соврать мне! Ты ещё не знаешь что такое настоящая боль!
Он усилил нажим и Петренко захрипел, корчась от боли.
— Отвечай!
— Это Молот. Это всё он, — быстро заговорил Петренко, едва Олег ослабил хватку. — Он лично сидел за рулём той машины, что сбила его.
Олег отвернулся от Петренко и горестно покачал головой. Сведения о гибели Добрынина подтвердились. Он опоздал, он опять опоздал… И погиб ещё один хороший человек. Но ничего, убийцы ответят за всё…
Он повернулся к Петренко и жёстким голосом сказал:
— А сейчас ты мне расскажешь всё, что ты знаешь о похищениях людей, об операциях по изъятию органов — в общем, всё! Я хочу знать всё!
Петренко заскулил:
— Мне больно… мне очень больно. Сними меня.
— Нет! — отрезал Олег. — Даже не думай об этом! Ты умрешь так! Распятым, как Иисус Христос! И может быть этим, ты хоть немного искупишь грехи свои. Но я облегчу твою боль, пока ты будешь говорить. Если, конечно, не будешь врать.
— Тогда зачем мне говорить, если я всё равно умру, — резко ответил Петренко. — Да пошёл ты… Я ничего не буду говорить.
Олег улыбнулся, хищно блеснув зубами.
— Вот как. Ничего не будем говорить… Хорошо, я объясню тебе, Петренко, почему тебе лучше по-хорошему всё рассказать мне. — С этими словами он подошёл к Петренко и зажал ему левой рукой рот. Правой рукой Олег скользнул под рубашку и зажал в кулаке медальон (это было вовсе не обязательно, но он хотел почувствовать его тепло, когда призовёт магию). — А теперь испытай на мгновенье то, что может ждать тебя впереди, если ты вздумаешь молчать, — и выпустил магию.
Мир взорвался у Петренко перед глазами. Волна боли с головой накрыла его. Такой боли он не испытывал ещё никогда, и даже не подозревал, что она может существовать. Его затрясло, словно к нему подвели электрический ток, глаза до предела вылезли из орбит, и хотелось кричать так громко, насколько хватит сил у его горла. Но не один крик не вырвался из его уст — Олег крепко зажал ему рот.