Горкин помолчал минуту, а потом махнул рукой:
— Эх, была-небыла, я попробую, иначе потом всю жизнь буду казнить себя за трусость и нерешительность.
— Григорий Алексеевич, может не стоит? — неожиданно поддержал Морозова Лосев. — Не стоит рисковать?
Горкин махнул головой.
— Нет, я попробую. Я хочу знать ответ. Я не могу отступить, стоя в двух шагах от истины. Я обещал Александру Сергеевичу, что я помогу, и я сдержу слово. Нам всем нужна истина. Всем.
Морозов тяжело вздохнул и тихо спросил:
— Сколько это займёт времени?
Горкин пожал плечами.
— Думаю, всего несколько минут. И не волнуйтесь, я буду осторожен. Я ведь не самоубийца, в конце концов.
— Тогда действуйте, — сдался Морозов и скомандовал остальным: — Давайте немного отойдём назад и помолчим. Дадим, Григорию Алексеевичу возможность сосредоточится. — И первым шагнул назад.
Лейтенант Долгих, последовав примеру полковника Морозова, быстро отошёл к стене и стал с любопытством наблюдать за действиями экстрасенса. Однако ничего таинственного или сверхъестественного Горкин не делал, он просто подошёл к телевизору, на котором неподвижно застыло изображение таинственного убийцы, и стал пристально смотреть на него, сохраняя при этом полное молчание.
Через пару минут он тихо пробормотал:
— Интересно, что же это такое?..
Долгих весь напрягся, ну вот, сейчас мы, наконец, всё узнаем. И он весь обратился в слух, сгорая от нетерпения. Интересно, что же ты нам сейчас поведаешь, товарищ экстрасенс?
Долго ждать не пришлось — буквально через несколько секунд экстрасенс вдруг дико заорал, схватился за голову, затем рухнул на пол и начал кататься по нему, воя от боли.
Милиционеры, не ожидавшие ничего подобного, сначала опешили, а затем, немного придя в себя, бросились к нему на помощь. Однако они мало чем могли помочь ему. Поэтому они просто прижали Горкина спиной к полу, но тот продолжал орать и пытался вырваться. Милиционеры не могли понять, что с ним, ведь никаких ран или порезов на нём не было.
Лишь через минуту Горкин начал успокаиваться. Движения его стали не такими порывистыми, руки и ноги перестали дёргаться как при припадке, а лицо приобрело более осмысленное выражение. Убедившись, что горе-экстрасенсу стало действительно лучше, милиционеры, наконец, отпустили его.
Тяжело дыша, Горкин попытался подняться. С помощью Морозова он медленно встал на ноги и тут же рухнул в бережно подставленное лейтенантом Долгих кресло.
— Ну и напугали вы нас, Григорий Алексеевич, — тихо сказал Морозов, заботливо вытирая платком пот и пену с губ Горкина. — Что случилось? Почему вы так кричали? Вы можете рассказать нам?