Рука Кротова молнией метнулась к кобуре пистолета, что висел у него на поясе. Главное успеть выстрелить первым… Но он опоздал. Меч «покойника» уже устремился к стеклянной перегородке, отделявших их друг от друга.
«Тебе не разбить это стекло, придурок! — с усмешкой подумал Кротов и плотно обхватил пальцами рукоятку табельного „Макарова“. — Подожди немного, я только вытащу свой пистолет…»
Но Кротов жестоко ошибся. От удара меча волшебника пуленепробиваемое стекло — стекло, способное выдержать не одну автоматную очередь в упор! — разлетелось вдребезги, словно обыкновенная стекляшка.
Сотни мелких осколков градом посыпались на обомлевшего Кротова. Он машинально прикрыл глаза, спасая их от падающих осколков. Но широко раскрытый от удивления рот он прикрыть не успел, и меч Олега с силой вонзился ему промеж зубов прямо в глотку.
— На-а, получай, ублюдок!
Крутанув пару раз лезвие во рту сержанта, дабы увеличить боль и рану, Олег затем резко выдернул меч обратно. Голова Кротова с расширившимися от удивления и боли глазами, с глухим стуком упала на стол. Закричать он даже не успел — кровь изо рта хлынула потоком, заливая всё вокруг.
— Умри, подонок! — с ненавистью добавил Олег. — Ты получил, что заслужил! И радуйся, что умираешь такой лёгкой смертью! Другим повезёт гораздо меньше!
Но Кротов уже не слышал его. Ему было не до того. Его тело конвульсионно дёргалось, отчаянно цепляясь за жизнь, а сам Кротов упорно пытался сделать хоть один вдох, дабы набрать в грудь немного свежего воздуха, но хлеставшая из горла кровь не давала ему сделать этого. Все усилия оказались напрасными. И Кротов, к большому сожалению Олега, быстро умер, захлебнувшись собственной кровью. Мало помучился, сволочь…
Олег бросил прощальный взгляд на мёртвого сержанта и неспеша направился к двери, которая, как он помнил, вела в длинный коридор, проходящий насквозь через всё здание. Там, в глубине дома, в одной из комнат, его ждали остальные враги. Ничего, он не заставит их долго ждать. Его визит будет для них весьма неприятным сюрпризом… Олег зловеще усмехнулся: ярость, полыхавшая в нём после убийства Кротова, не только не утихла, а наоборот — ещё более усилилась. Он отомстит, как поклялся в этом своему сыну, и отомстит жестоко. В его душе нет больше места для жалости и милосердия. И пусть никто из его врагов больше не рассчитывает на лёгкую смерть.
Олег жаждал крови, много крови. И древняя магия меча, откликнувшаяся на его призыв, только усиливала, распаляла в нём эту жажду крови. Олег чувствовал, как меч мелко вибрирует в его руке, настойчиво требуя, чтобы его поскорее пустили в ход. А его серебристое лезвие, не в силах поглотить всю ярость, проходившую через него, буквально раскалилось до бела, испуская вокруг себя волны ослепительно-яркого белого света. Олег и меч слились воедино, в одно единое целое. И это действительно было так. Если бы Олег взглянул на себя сейчас в зеркало, то увидел бы, что его глаза из тёмно-коричневых стали молочно-белыми и испускают, подобно мечу, всё тот же ярко-белый свет…