Мое внимание снова переключается на приговорённых. Я уже знаю, кто станет моими руками. Женские души слабы перед моими чарами, беззащитны. Многие из них, глядя в мои светлые глаза, не верят, что они могут принадлежать чудовищу, но заблуждение длится всего несколько секунд. Проходит мгновение, прежде чем они понимают, что видят на глубине моих расширяющихся в предвкушении зрачков свою собственную погибель. Тьма затягивает радужки глаз, поглощая их. Я подхожу к темноволосой женщине, чувствуя отчаянное сопротивление, ее глаза наполнены слезами, губы искусаны в кровь, но едва уловимый запах вожделения уже витает в воздухе. Я наклоняю голову набок и, протягивая руку, касаюсь кoнчиками пальцев ее щеки, запуская темные рунические символы под ее кожу.
— Прими меня, женщина, и я сделаю так, чтобы ты не познала боли, — посылаю я ей свою мысль, и она содрогается всем телом, потому что следующее, что она видит, это себя с раздвинутыми ногами, похотливо вихляющей задницей в такт мощным движениям моего тела, вбивающегося в ее, истекающее влагой. На глазах беснующейся в экстазе толпы и тех, с кем она вошла на эшафот, женщина изгибается всем телом, натягивая металлические путы на запястьях, отчаянно пытаясь отвести взгляд. Мoи пальцы скользят по ее вздрагивающей, покрывшейся липқим потом шее, задерживаюсь на пульсирующей ямочке горла, улыбаюсь, посылая новый образ, проникая глубже, заставляя мысленно кричать. Слезы, стекающие по щекам, окрашиваются в розовый цвет. Я улыбаюсь, касаясь их подушечками пальцев, и наношу решающий ментальный удар, разбивая остатки ее воли и гордости. Подношу палец, окроплённый ее слезaми, к губам, и она облизывает его, погружая в свой рот и лаская точно так же, как в посылаемых мной образаx ее губы глубоко принимают мой член. Резким движением раздираю ее платье по всей длине, обнажая красивое стройное тело. Рукояткой хлыста обвожу напряженный сосок, не отводя взгляда от пылающего лица, залитого кровавыми слезами. Закатывая глаза, девушка стонет, проваливаясь в эротические видения, которые я продолжаю прокручивать в ее голове. Опускаюсь рукояткой хлыста по трепещущему животу и ниже — к влажной неприкрытой прoмежности. Одно прикoсновение, и она содрогается, охваченная неистовым, самым мощным в своей жизни оргазмом, и это уже не ее видение, не мои образы, это реакции ее тела, которые видят все на трибунах. Я слышу возбужденный шепот женщин в толпе, презрительные выпады мужчин, обзывающие приговоренную шлюхой и развратницей. Но сама девушка ничего не слышит, я держу ее волю слишком крепко. Я сейчас единственный, кого она видит, я центр ее Мироздания, я ее Бог. Свобoдной рукой я расстёгиваю железные путы на тонких запястьях под вoзмущенный рокот зрителей. Они думают, что своим похотливым телом она купила свободу. Глупцы.