– Да, сын.
– Когда он родился? – ревниво спросил Ван.
Екатерина Альбертовна неопределенно помахала рукой и кинулась к столу.
– Что ж это мы, а чай-то остыл!
Тут в прихожей затопали, зашуршали, и в комнату вошел мужчина в расстегнутом пальто.
– Папа, – пискнула Вилька и спряталась за меня.
Сцена повторилась полностью – минуту оба стояли друг против друга и молчали. Сходство их было очевидно – и рост и фигура, и лицо. С одной только разницей – один белый как лунь, а у другого седина только посеребрила виски в черных как смоль волосах. Потом Ван протянул руки и сказал:
– Меня зовут Даниэль, но Катюша называет меня Ваней, так что не будем ничего менять. – Потом он повернулся к Екатерине Альбертовне. – Как я понимаю, нам нужно объясниться, Катюша.
Та опять прижала руки к сердцу и умоляющим голосом произнесла:
– Ну, как же я могла тебе сказать, Ванечка? Я боялась, что ты попытаешься вернуться и погибнешь. Да я бы просто погубила бы тебя, если б сказала.
– Ничья, – подвела я итог.
Ван растеряно развел руками и остановился в нерешительности, глядя то на Екатерину Альбертовну, то на Вилькиного отца. Все замерли, наверное, кто-то должен был сделать первый шаг, и сделал его, как ни странно, Федор Равильевич. Он шагнул вперед, открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но не успел – Ван шагнул ему навстречу, и они крепко, по-мужски, обнялись и потом еще долго хлопали друг друга по плечам не в силах произнести ни слова и только улыбались.
– Да, – покачал головой Ван, – вот уж не думал, что обрету в один день и сына, и внучку и…
– Как? У тебя нет детей? – изумилась Екатерина Альбертовна. – Ты, может, и не женат?
– Я всю жизнь любил только тебя. А дети появляются только от любви, – улыбнулся Ван.
Китайская народная мудрость – добавила я мысленно, заметив, что вопрос о жене он игнорировал. Что ж мужчины и в Африке мужчины…
Потом мы пили чай, ели торт и много смеялись. Потом Вилька подмигнула и пробежалась пальцами по столу. Что в переводе с языка жестов означало «пора делать ноги». И мы поехали ко мне, оставив счастливую пару наедине. И они это поистине заслужили.
– Ну и как тебе это нравится? – спросила, наконец, Вилька, когда мы, добравшись до дома, раскладывали диван. Всю дорогу она упорно молчала, а я вопросов не задавала, стараясь не отвлекать ее от дела – Вилькина манера вождения, в последнее время меня немного пугает.
– Да мне-то что? Главное, как тебе это нравится, – ответила я.
– Не знаю, если честно. С одной стороны, бабуля счастлива, а с другой – столько лет вешать лапшу на уши – это уже симптом. Теперь понятно, откуда у меня патологическая страсть к вранью. Ну а если посмотреть на это шире – данный случай внушает определенный оптимизм. Недаром я всегда считала – от судьбы не уйдешь. Если что-то должно произойти произойдет – хоть через сто лет. Так что не переживай – Принц твой обязательно нарисуется рано или поздно, я так думаю. – Она подняла указательный палец вверх.