Сначала мне приснился старик. Его голубые глаза были за белой пеленой. Он лежал на песке на боку, плакал и трясся от холода. Я протянул ему его мех, он мне уже был не нужен. Он не отреагировал, тогда я бросил ему в ноги, не желая касаться его мерзких рук. Он будто не замечал меня, не видел, что я вернул ему его меховую шкуру. Бери! Ты же замерзнешь, бери! Я кричал, а он продолжал тихо выть. Я пересилил себя, поднял шкуру и сел с ним рядом, чтобы помочь надеть. Взял за руку, она оказалась очень холодной и твердой, я разглядел иней на его пальцах. В ужасе убрал кисть, посмотрел в лицо старика. Он весь был покрыт инеем. Его лицо было неподвижное, белое, он уже не плакал. Забыв об отвращении, я бросился смахивать белые крупинки с его лица, с плеч, со всего тела. Пытался растрясти его, привести в чувства. Нахлынула горечь, жалость давила в горле. Я рыдал.
И когда стал успокаиваться, перед лицом возникла обнаженная Фрида. Она гладила меня по голове, утишала. Ее большие белые груди прижимались к моей тощей, израненной груди. Я перестал всхлипывать. Все каменное и песочное вокруг исчезло. Я был в ванной комнате Фриды. Только она и я. Фрида нежно гладила меня. Нахлынуло возбуждение. Я жадно мял ее пышные груди, а она теребила меня между ног. Я лежал в теплой воде, мне хорошо, уютно и тепло…
Открыл глаза. В пещеру проникли лучи восходящего солнца. Я почувствовал тепло у бедер, под коленями. Странная теснота, какое–то посапывание. Дернул ногой, что–то совсем рядом заскулило и прижалось сильнее. Под рукой ощущалось что–то теплое и живое. Оно дышит!
Осмотрелся вокруг себя. Кучи желтых комочков облепили меня! Да это же маленькие зверьки! Вскочил, как ошпаренный. Маленькие животные, особи не крупнее моего самодельного мешка, заскулили, просыпаясь. Они ныряли в оставленную мной меховую шкуру и выныривали в поисках ее теплого хозяина. Пока я спал, они пригрелись ко мне. Забавно! С чувством полного восторга я насчитал семь маленьких шерстяных зверьков. Они бегали по серому меху, прыгали друг на друга, скулили и сопели.
Такие милые. Похоже, я убил их мать. Вот почему она раненная ползла ко мне! Она защищала детей. Как трогательно. Я разогнал зверьков ногами и сел обратно в шкуру. Нужно было подкрепиться и двигаться в путь. В пещере уже довольно светло. Утро нового дня. Раны противно ныли. Особенно противно саднило оцарапанное плечо.
Пока перемалывал сухой паек, зверьки снова прилипли ко мне. Я не стал их разгонять. Пусть порадуются, я виноват перед ними. Едва я успел убрать свою провизию в мешок, как в пещере потемнело. В проходе застыла крупная фигура.