– Да, – сказала она, помолчав. – Вы с Клэр играли с ней.
– Теперь гостиница принадлежит ей. Мы столкнулись в лобби, и она отвезла меня обратно на стоянку и помогла с поисками Арчи.
– Очень любезно с ее стороны.
Тодд нахмурился. Мама явно не обрадовалась известиям об Эмме или ему это кажется?
– Что-то не так? – спросил Тодд.
– Конечно, нет. А что?
– Ничего.
«Я просто устал, – сказал он себе. – Долгий выдался день».
– Эмма спросила о тебе и о Клэр, а я рассказал ей о папе. Она даже выделила мне номер на случай, если Арчи появится.
– Но ты отказался, Тодд?
– Не волнуйся, я оплачу. Просто не хотел быть грубым.
– Спасибо, что сообщил. Я передам Клэр, что ты позвонишь ей утром.
– Спасибо, мама.
– Всегда рада, – сказала она. – И передай от меня привет Эмме. Скажи ей, что я надеюсь, она не в обиде.
Тодд нажал отбой и выключил свет. В гостинице было тихо – ни машин за окнами, ни голосов, ни фонового шума, к которому он привык в городе. Он лежал в темноте под убаюкивающий стук дождя и чувствовал, как тело начинает расслабляться.
Я смог бы к этому привыкнуть.
«Если бы они с Гвен поселились тут, – думал Тодд, – они бы могли наслаждаться этим круглый год».
С деньгами, вырученными от продажи компании, он сможет больше вообще не работать, а игрушки можно делать где угодно. И Гвен намекала, что скорее всего уйдет с работы, когда появятся дети, а для них лучшего места просто не найти. Они с Клэр провели свое самое счастливое время в лесах вокруг «Спирит Инн». Более драгоценного подарка собственным детям, чем испытать то же самое, он и вообразить не мог.
Вспоминая те славные денечки, Тодд подумал о том, как же повезло Эмме жить в гостинице. Конечно, она здесь работает, но в конце дня можно выйти за дверь и оказаться в месте, которое любишь больше всего на свете. Не надо добираться на работу по пробкам, ждать отпуска, чтобы потом за неделю-другую впопыхах расслабиться, а потом снова впрягаться в дела – просто выйти и все. Неудивительно, что она столь великодушна. Да и кто, живя в таком благолепии, будет держать зло?
Пожалуй, именно поэтому его так удивили слова матери насчет обиды. Она переживает, что Эмма сердится на нее? Да, посердилась, но недолго и никак не дала понять, что зла на нее. Тодд подумал, как быстро он тогда, много лет назад уступил просьбе матери не писать Эмме, и сейчас устыдился собственной трусости.
Нет, мама. Это не Эмма в обиде, а я.