В 1953 году, во время странствования по Ираку, Сирии и Турции, Дж. Беннетт посетил место раскопок Вули. И полюбил Ур, как это видно из его записок, ибо смотрел на Шумер как на место зарождения цивилизации.
Его мало интересовал, если вообще интересовал, Египет: в самом деле, нет никаких опубликованных данных о том, посетил ли он когда-либо эту страну. И все же Беннетт проявляет осторожность, экстраполируя данные археологических раскопок, и записывает в своем дневнике:
«…и вот я остановился на пороге Гробниц Ура, заглядывая в темное углубление, из которого извлекли такие сокровища. Мое наиболее сильное впечатление: от далекого прошлого нас отделяет пропасть. Благодаря случаю мы находим тот или иной след античного мира. В соответствии со своими находками мы приблизительно реконструируем условия жизни. Я абсолютно уверен: если бы не были расшифрованы надписи и открыты могилы, никто не смог бы говорить о высоком уровне культуры этих древних городов».
Путешествие Авраама представляется почти лишенным смысла, если он действительно был горожанином из Южного Ирака в четвертом тысячелетии до н. э. Даже если предположить, что в регионе Южной Месопотамии того времени были какие-либо пастухи, то и тогда скотоводство не могло быть господствующим способом землепользования. На плодородной равнине в нижнем течении Тигра и Евфрата можно было вырастить больше одного урожая пшеницы и овощей в год. Было бы непрактично держать крупные отары овец, которые паслись бы на этих пахотных землях. Подобное землепользование больше подходит холмистой или гористой местности, где овцы и козы могли бы пастись на иначе непродуктивных землях. Да и отцу Авраама Фарре ни к чему было вести свою семью из Телл-эль-Мукайяра в Харран, если местом их назначения был Ханаан. Были и другие удобные маршруты, с которых не нужно было заворачивать в Харран. Если же Авраам жил — как сейчас признают все — во втором, а не в четвертом тысячелетии до н. э. и вышел бы не из Ура в Шумере, а из Урфы (Эдесы), то это дает нам исторический сценарий, в котором гораздо больше смысла и который к тому же совпадает с исламскими преданиями, все еще сохраняющимися в регионе.
«ЭДЕСА. БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ГОРОД»
Профессор Сигал не доходит до признания этого, но все же намекает— в подстрочном примечании к своей работе «Эдеса. Благословенный город» — на то, что так оно и могло быть. Он цитирует одного якобитского митрополита по имени Михаил Сирийский — друга Зенги, захватившего Эдесу в 1044 году. Михаил якобы говорил, что название «Орхай» происходит от слова «Ур», означающего «город», и слова «Хай», означающего «халдейский», и что последний эпитет был дан потому, что город населяли халдеи. Именем «чалдини» называли себя в античные времена жители Урарту, то есть страны, которая позже получила название «Армения». Они были выходцами из района горы Арарат и где-то около 1500 года до н. э. мигрировали на плодородные равнины Северной Месопотамии. Там они построили могущественное царство Митанни. Одним из его городов был и Орхай, именно халдейский, в отличие от Ура в Шумере, который не был таковым.