— Мы позвонили тебе, потому что его отец вышел на пенсию, а сын находится в Шотландии, он поехал к своим родственникам. Его не будет в стране две недели.
— Достаточно справедливо. — Танеша покосилась на Макса. — Не мог бы ты принести мне мешок для мусора?
Макс нагнулся под кухонную раковину, а она развернулась назад к Джин.
— Я должна понаблюдать за тобой в течение дня. И я хочу, чтобы ты приняла антибиотики. Я выпишу тебе рецепт на таблетки широкого спектра действия… у тебя нет аллергии?
— Нет, спасибо.
— Хорошо.
Макс принес мусорный пакет и держал его открытым, пока Танеша бросала в него использованную марлю и салфетки. Потом он перевязал концы мусорного мешка и вынес его из задней части маленького коттеджа.
— Я хочу, чтобы ты начала принимать их с сегодняшнего дня. — Танеша быстро что-то писала в блокноте. — И одну перед сном. Не думаю, что тебе понадобится что-то более сильное, чем Мотрин или Тайленол из болеутоляющих. Если у тебя вдруг появится нарушение зрения, тошнота или рвота, тут же позвони мне. У тебя может быть сотрясение мозга, но я не могу это точно определить без рентгеновского снимка или сканирования головного мозга. Кто проследит за ней?
Самюэль Ти. прочистил горло.
— Я. Ей следует лежать в постели?
— Да, я хочу, чтобы ты не унывала, — сказала Танеша Джин. — Определенно не из-за чего.
— Спасибо.
Танеша обняла ее.
— Пожалуйста… я увижусь с тобой завтра. Заеду к вам из больницы.
Макс вернулся, Танеша поднялась.
— Проводи меня, Самюэль Ти., если не возражаешь.
— Да, мэм.
Танеша замешкалась, взглянув на Макса.
— Приятно увидеться с тобой, Максвелл. Хотя извини за обстоятельства.
— Да. — Он совершил небольшой поклон. — Мне тоже.
Самюэль Ти. и доктор ушли, а Джин опять легла на жесткую подушку. Между ней и Максом возникло неловкое молчание, напомнившее, что у нее с братом никогда не было ничего общего, и вся драма, через которую она прошла, не смогла изменить этого. Он переминался в своих черных высоких ботинках с ноги на ногу. Надел куртку, поигрывая ключами.
Смотрел куда угодно, только не на нее.
Раньше она бы подтрунивала над ним, лишь бы скоротать время, высмеивала бы его отвратительную торчащую бороду, которую он отрастил. Спросила бы зачем ему все эти татуировки. Потребовала бы объяснений, хотя не то, чтобы ее это заботило, когда именно он собирается уехать — сейчас… или как насчет именно сейчас?
Но сейчас она закрыла глаза.
Через минуту услышала его шаги, а затем он сказал:
— Вот возьми.
Открыв глаза, она нахмурилась, глядя перед собой на бумажную салфетку, которую он протягивал ей.