В голове что-то щелкнуло.
Незаметные змейки чужеродной магии рванули по комнате, проверяя как присутствующих, так и само помещение.
Следом распахнулась дверь.
Ну здравствуй, милый. Тебя-то как раз и не хватало.
Белокурые волосы, фарфоровая кожа, по-мальчишески юные черты лица, поддерживаемые заклинанием (зачем? Видит Свет, этот мужчина выглядел бы прекрасно и в пятьдесят!), холодные глаза с напускной безмятежностью, превращали ирума Камдена в двадцатипятилетние подобие беззаботного студента. В строгом костюме безупречно-кремового цвета, того же цвета сапог с высокой голяшкой, и плаще-куртке с меховой молочно-белой подкладкой, небрежно накинутой на плечи, он выглядел великолепно. В глазах буквально рябило от обилия возникшей белизны, и это несмотря на то, что все дни за окном кроме беспощадно-сверкающего снега, окутавшего небосвод, никаких других красок и видно-то не было. Но зачем? Зачем эта молодость? К чему столько белого? И как, демон меня побери, он умудрялся не выглядеть проклятым призраком дохлой моли?
Сиятельная улыбка расползлась на безупречном лице. Зазвучали приветственные речи, обезоруживающие всех присутствующих. Леда застряла на несколько минут, оценивая прибывшего как мужчину, а не как носителя магического дара. Райт испустил завистливый вздох, - вот уж кто решил просчитать магический потенциал, но не добравшись до середины сдался, признавая победителя.
Ирум Камден обвел взглядом зал, незаметно подмечая те детали, что не донесли его "змейки-разведчицы", и могу поспорить, что об меня его глаза не то что споткнулись, а прилично так навернулись.
Я скрипнула зубами. Скажем так, мой вид был невероятно далек от идеала. Да что там вид, мое самочувствие едва ли дотягивало до уровня "сойдет" или более тривиального варианта "до свадьбы заживет".
Мой образ представляли темно-синие тона бархатного жакета простого кроя без рюшек, оборок, и прочей многослойности, с тремя перламутровыми пуговками. Юбка из твида. Маленькая шляпка, булавками пришпиленная к недопучку недопрически, с которой на лицо спускалась узорчатая вуаль, скрывающая последние события посещения пансионата. Руки были облачены в тонкие, длинные перчатки, дабы не шокировать общественность ободранными ногтями и татуировками, нежелающими пока никуда исчезать. Лечение кожного покрова я предпочла отложить до более удачных времен, когда прерывание регенерации органов не будет нести за собой смертельный исход. По возвращению в Старый город, я планировала забиться в какой-нибудь дальний уголок и откачивать себя зельями.