Проснулся он поздно. Мать даже удивилась, что он так заспался. Впрочем, ничего особенного в том не было: кто скачет целыми днями, должен когда-нибудь выспаться. Но вдруг Педро закричал на весь дом не своим голосом. На крик прибежала встревоженная мать, не понимая, что с ним такое могло приключиться. А Педро, еще до конца не проснувшись, бормотал:
— Украли! Украли!
Мать, конечно, пыталась узнать, что же у него украли. Но тут он умолк. И она, решив, что ему приснился дурной сон, сказала:
— Давай-ка вставай. Совсем заспался. День на дворе!
Но то не было дурным сном! То было явью. Как только Педро проснулся, он сразу же открыл коробку, чтобы посмотреть на звезду. Ее не было! Вернее, была, но не та, а совсем другая, очень похожая на все звезды, сделанные из жести. И тут ему пришло в голову, что кто-то, пока он спал, подменил ему звезду, не иначе. Ну что еще можно было подумать, увидев такое! Правда, она поблескивала. Так ведь и жестяные звезды блестят, особенно днем, когда светит солнце. Как раз так, ничуть не ярче, и блестела она этим утром. На солнце все блестит — это ни для кого не секрет. А вот вчера ночью звезда излучала свой собственный свет. Но Педро ничего не сказал матери о звезде, потому что был уверен: задаст она ему трепку. А отцу и подавно — подбавит. И Педро молчал и весь день сидел дома грустный: бегаешь и прыгаешь, когда тебе весело. К еде, которую поставила перед ним мать, он не притронулся.
Мать заволновалась.
— Да уж не заболел ли ты? Что с тобой?
Педро очень серьезно ответил, что у него болит голова. Но у отца на этот счет были свои соображения: видно, напроказничал и боится взбучки. И он спросил его:
— Натворил что-нибудь или, может, собираешься?
Покраснев до корней волос под пристальным взглядом отца, Педро принялся за еду и съел все подчистую, чтобы скорее отстали.
И вот вечером, когда мать, уложив Педро, ушла и унесла лампу, оставив мальчика одного, случилось невероятное. Ему велели спать, но сон не шел. Устав ворочаться с боку на бок, он открыл глаза и затих. Но тут вдруг заметил льющийся из-под кровати свет. Он испугался и хотел было закричать, как вспомнил о ней, о звезде. В самом деле, свет исходил от нее. Он в этом убедился, как только вытащил коробку: крышка оказалась приоткрытой. Сняв крышку, Педро увидел свою звезду. Она сверкала так же, как вчера ночью, когда он принес ее домой. Осторожно вытащил он ее из коробки, и вся комната наполнилась светом. Так со звездой в руках и сидел Педро до тех пор, пока глаза его не стали слипаться. Тогда он, как вчера, убрал ее в коробку. Проснувшись чуть свет, он опять решил проверить, на месте ли звезда. Звезда была на месте. Но не светилась. Тусклая, со ржавчиной по краям. Зачем ему такая? Ведь даже та, что украшает носилки в дни церковных процессий, или те, из серебряной бумаги от шоколада, которые он иногда находит на улице, и то лучше. Его бросало то в жар, то в холод от таких раздумий. Неужели это всего-навсего железка? Он несколько раз открывал и закрывал коробку, надеясь, что звезда засверкает. Напрасно. Она была тусклой и ржавой. И только вечером, когда лег спать и мать унесла лампу, Педро вытащил коробку из-под кровати и застыл от изумления: сквозь щели лился радостный яркий свет. Педро открыл крышку, и в комнате стало светло как днем. Сначала он, конечно, обрадовался, а потом загрустил: ведь звезда его светит только ночью, когда он спит.