Доктор меня расспрашивал о том, где болит, как болит, когда это обнаружила.
– Простите, должен задать вам эти вопросы.
И понеслось. Как часто я живу половой жизнью? Когда начала жить половой жизнью? Месячные регулярные? Беременность, роды, аборты были?
Потом позвал за ширму. Так сказать, ощутить проблему своими руками.
Я не стесняюсь своего тела. Я горжусь им. Но сегодня я раздевалась для симпатичного мужчины не для секса, а чтобы он искал во мне болезнь. Я расстегнула лифчик, сняла его и бросила на кушетку. Расправила спину. Гордо выдвинула грудь. Я гордая. Пусть и напуганная.
Это было очень странно. Вадим Алексеевич трогал меня, мял мою грудь, сжимал соски, извинялся за холодные руки, просил встать, сесть, лечь, поднять руки. И это все не для секса. И это совершенно не возбуждало.
А я не могла даже поднять на него глаза. Когда он наконец-то сказал:
– Мне все понятно, можете одеваться, – у меня потекли слезы. Я не хотела плакать, это само собой получилось.
– Что такое? – Удивился доктор этим внезапным слезам. – Не волнуйтесь, мы проведем еще анализы, сделаете УЗИ, но я уже могу сказать, что это скорее всего мастопатия. Это лечится. Просто иногда женский организм так бастует, он ведь создан для вынашивания и рождения детей. И все должно происходить в свое время. Вам надо подумать над этим вопросом и в ближайшее время его решить.
Что? Все-таки я болею, потому что организму надо родить?
Какая подлость с его стороны.
Я наивно думала, что это я сама решаю эти вопросы, разумом, а не мое тело.
Я заревела в голос, неловко спрятав лицо в лифчик.
Доктор оказался очень душевным человеком. Он утешал меня, что-то объяснял, говорил о лекарствах, методах лечения. Приобнял. А я уткнулась носом в его хирургическую пижаму и оставила на ней мокрое пятно.
На всю жизнь запомнила аромат его парфюма. Теперь, когда я где-то его встречаю, он ассоциируется у меня с добрым доктором и моим отчаянием.
Когда медсестра вернулась, я, одетая, сидела у стола доктора, с заплаканными глазами, но уже спокойная. Вадим неожиданно предложил мне встретиться на нейтральной территории, пригласил на кофе. Ну, чтобы поддержать. Это же обычная врачебная практика, да? И я согласилась. То ли в таком уязвимом состоянии находилась, то ли глаза его сыграли не последнюю роль, то ли кофе ужасно захотелось, но мы договорились провести вместе вечер.
Не надо меня осуждать.
Или осуждай.
Я помню, что он женатый. Помню. Я понимаю, как это выглядит со стороны и как называется. Но закрыла покрепче на это все глаза, я нуждаюсь в утешении и понимании. Эгоизм чистой воды.