— Куда за Майкой? Под колеса? — не без резона заметила я.
А мы между тем уже добежали до вагона и теперь в нерешительности топтались возле, заглядывая под колеса.
А с другой стороны возбужденно повизгивала Майка, словно подбадривала — смелее, смелее! — и не понимала, почему мы медлим.
Я уже совсем было нырнула, но мама ухватила меня за подол.
— Ты что, с ума сошла? — Лицо ее побелело. — А если состав тронется?
— Да-а-а! — протянула Лариса Андреевна (она со своим рюкзаком добежала последней). — Придется, видно, обходить.
И мы пошли вдоль вагонов. А состав, как назло, был прямо-таки нескончаемым. Последнего вагона даже и не видно. И тут мы услышали гудок. Совсем близко. И в то же время казалось, что он принадлежит не этому поезду, а другому, скорее всего, тому, что за ним… Мы переглянулись.
— Уходит! — прошептала мама. Глаза у нее горели. Волосы растрепались. Наверное, в суматохе она потеряла шпильки (вообще-то мама вечно их теряла) и теперь была похожа на беженку из фильмов о войне.
Майка, без труда присоединившаяся к нам, услышав гудок, снова юркнула под колеса. И снова с той стороны путей нетерпеливо лаяла и царапала землю когтистыми лапами.
И мама решилась. Она сжала губы и, дико озираясь по сторонам, потянула меня вниз, под брюхо вагона. Я ощутила запах машинного масла, пыли, шлака, на мгновение сдавило виски, громко хрустнул под ногой шлак — и вот уже, взмокшие, ослабевшие, мы с мамой стоим в полный рост — и столько света вокруг, и столько неба, и столько дали. А мама все еще не отпускает мою руку.
Но почему так далеко просматривается вокруг? Почему так свободно, так широко, как в поле? Да потому, что за этим составом, под которым мы только что, рискуя жизнью, проползли, нет больше никакого состава. И даже рельсов больше нет…
Начальника вокзала мы отыскали на самых дальних путях. Он стоял возле закопченных пассажирских вагонов и разговаривал с путевыми рабочими.
Мы остановились в стороне, не решаясь прервать их (боялись рассердить начальника), и в то же время ждать тоже было нельзя. Наконец Лариса Андреевна откашлялась и шагнула вперед.
Начальник выслушал ее внимательно, правда, не отрывая глаз от земли, где, присев на корточки возле колеса, что-то завинчивал рабочий, и, помолчав, сказал:
— Ну что ж, гражданка, постараемся вам помочь. Посадим на пассажирский. Догоните свой состав на следующей станции. Даже не догоните, а перегоните. Пассажирский придет туда раньше, так что вам еще пару часиков придется его обождать.
— Ой, спасибо! — воскликнула мама. — А то мы, вы понимаете, побежали на рынок…