А Нина гуляла по коридору, и смеялась, и никакого участия не принимала в моих переживаниях.
Проходили дни. Теплый сентябрь сменился ветреным оголенным октябрем. Облака уже пахли снегом. И вот однажды, когда я, как всегда теперь, в унылом оцепенении брела за водой, у колодца мне встретилась девочка из нашего класса. Она два дня пропустила и теперь оживленно расспрашивала меня о школьных делах.
— А сочинения раздавали? А физичка шумела? А в планетарий возили?
Я тупо смотрела на нее и отвечала, еле ворочая языком. И тут откуда ни возьмись подвернулась ее младшая сестра.
— Что ты ее спрашиваешь? Она же спит! — закричала она и нахально ткнула в меня пальцем.
И тут меня пронзил стыд. Да, стыд, похожий на ожог.
— Сама ты спишь! — заорала я и, оттолкнув обалдевшую от удивления девчонку, подхватила пустое ведро и бросилась домой. Обида еще клокотала во мне. Но все уже вернулось: и холод ветра, и предчувствие снега, и лай собаки, которая, видно, приняла меня за вора, и крепкая свежесть воздуха, пахнущего перегноем, и легкость — вот-вот полечу, и бешеная радость, радость освобождения.
Так завершилась эта простая история. А Нина между тем вскоре вышла замуж, не закончив десятилетки. Я краем уха слышала, что у нее родилась дочка и муж, мечтавший о сыне, будто бы так рассердился, что даже не хотел брать ее из роддома.
Вскоре ее приемные родители получили квартиру от завода и уехали из поселка.
И вот лет через десять на углу нашей улицы я неожиданно столкнулась с ее тетей. Она сначала прошла мимо, а потом, узнав меня, вернулась и заплакала. Оказывается, два года назад умер ее муж. С тех пор она не приезжала сюда. «Такой был человек, — сказала она. — Хоть бы раз меня обидел. За всю жизнь грубого слова от него не слышала. Теперь таких нет. Вот Нинин муж — плохого про него не скажу, но и хорошего сказать нечего».
И хотя о покойниках принято говорить преувеличенно хорошо, я понимала, что это как раз правда.
Я мгновенно вспомнила их опрятную комнату: и ковровые обои, и китайскую розу в парадном углу. Всегда, когда бы я ни пришла к Нине, куст был усыпан мелкими яркими розами. Вся обстановка комнаты говорила о том, что здесь живут люди, которым хорошо вместе.
И я пожалела, что нет больше этой комнаты, этого спокойного тихого мира, что время своим незримым могучим крылом коснулось и этой крыши, все разметав, перемешав. А еще я подумала, что от времени нет спасения. Даже если бы они заперлись в этой комнате и никуда не выходили оттуда, все равно бы случилось то, что случилось…