– Так нормально?
– Так нормально. Не оборачивайся!
– Странный ты какой-то, Устин. Ну какая тебе беда от того, что я обернусь? Лицо твое я и без того видел.
– Не хитри, Александр. Тебе это не идет. Знаешь же, что мне проще тебе твою винтовку оставить, чем позволить обернуться. Удивлен? А уж я-то как удивлен, ты себе даже представить не можешь.
– Да о чем ты, Устин?
– Вот, Александр, ты говоришь, что ничего не нашел. А я скажу тебе, что ты врешь. Ты ведь видишь ее.
– Кого? – вздохнув, спросил Александр, уже понимая, что отвертеться не получится.
Находиться на мушке у охотника, не видя его, и помышлять о резких движениях – идея не из лучших. Хороший охотник даст сто очков вперед любому спецназовцу. Далеко не каждому дано сшибать выпорхнувшую из-под ног дичь одним выстрелом. Тут нужны и быстрая реакция, и верный глаз, и твердая рука. Иначе ценность дичи не сравнится со стоимостью патронов. А Устин был правильный охотник, Александр это нутром чувствовал. Ну и заряды картечи в значительной степени увеличивали его шансы на победу в возможном противостоянии.
– Ты видишь радугу. – Александр даже расслышал, как Устин нервно сглотнул.
Это что же получается, он знает о потоке и портале? Сам когда-то владел этим даром, а потом он пропал? Тогда Александру просто жизненно необходимо с ним пообщаться. Нужно же понять, как подобное случилось. И насчет того, что не разрешает обернуться. Он точно знает, с кем разговаривает.
Что же, по меньшей мере ответ на один вопрос Александр получил. Гипноз – это вовсе не побочное явление, как он это себе представлял, а закономерность. Вот только от этого знания легче как-то не стало. А с чего бы ему должно было полегчать, если его держит на мушке какой-то лесной бирюк. Сейчас грохнет – и вся недолга. А винтокрылую машину и утопить можно, не велика трудность. Все, был человек, и нет человека.
– Радугу я вижу, – наконец решил ответить Александр.
– Я сразу понял. Еще когда ты над оврагом кружил. Только испугался, что улетишь. Потом гляжу, садишься. А дальше так и вовсе все одно к одному: и приклад из знакомого дерева, и ты стал рваться на левый берег Сояны. Да еще и прямиком сюда пришел. Только непонятно, когда же ты, мил-человек, успел здесь побывать? Не может тут никто мимо меня проскочить, а уж поздоровавшись с радугой, так просто уйти и вовсе невозможно.
– Иными словами, ты хочешь, чтобы я тебе свою историю рассказал?
– Хочу, Саша. Очень хочу. Да не вертись ты! Стрельну ведь. Без дураков стрельну. А потом оба жалеть будем.
– Так не пойдет, Устин. Ты не Баба яга, что заманила к себе Ивана-дурачка, а я не этот самый Иван. Либо я оборачиваюсь, ты опускаешь оружие, и мы мирно беседуем. Либо… катись ты к нехорошей маме и стреляй. Все. Надоело. Я оборачиваюсь, так что можешь палить.