«Эдичку» я прочитал позже многих – в январе 92-го, вернувшись из армии. Конечно, был потрясён. Содержание романа на сто процентов состыковалось с тем, что происходило вокруг. И это была не далёкая, неведомая Америка, а… В то, что СССР уже не существует, не верилось, к России ещё не привыкли. Будущего не видели. Так же, как герой «Эдички», добыв каких-нибудь продуктов, варили похлёбку на несколько дней, выживали, пытались выжить…
Современной русской литературы в те годы как бы не существовало. В журналах публиковали ещё вчера запрещённые произведения, разное наследие; издательства выпускали то же самое. В число этого ещё вчера запрещённого попал и Лимонов. И закономерно, что во время собеседования в Литературном институте почти все абитуриенты образца 1996 года на вопрос: «Кого из современных русских писателей читали?» называли в числе очень немногих Лимонова.
Слыша это «Лимонов» раз за разом, тогдашний ректор Сергей Николаевич Есин реагировал бурно – подскакивал, морщился, стонал… Тут же возникли слухи, что Есин очень не любит Лимонова, и не надо его называть. Вряд ли это было так, тем более что Лимонов стал довольно часто приходить в институт, встречался со студентами, спорил о литературе, о политике. Довольно интересные были дискуссии.
Помню, меня удивила очень тёплая встреча Лимонова с мастером нашего семинара Александром Евсеевичем Рекемчуком. Это было на защите диплома тогдашнего лимоновкого соратника Алексея Цветкова, который учился у Рекемчука. Пятикурсник Цветков на семинарах уже почти не появлялся, но несколько рассказов его я прочитал, это были жутко революционные тексты. На защите вдруг обнаружил, что и наш мастер, оказывается, левак, ненавидящий капитализм, по крайней мере, тот капитализм, какой существовал в то время… В общем, они с Лимоновым тогда отстаивали и литературные и мировоззренческие убеждения Алексея Цветкова очень эмоционально и дружно.
В 1996 – 1998-м я часто бывал в бункере нацболов в районе «Фрунзенской». Литературных кафешек, клубов в Москве тогда ещё почти не существовало, а бункер манил и своим, так сказать, интерьером, и наличием редких книг, кассет с панк-роком, газетой «Лимонка», и общением с интересными, начитанными, оригинально мыслящими ребятами… Вроде бы лимоновская партия держалась на одной фигуре (хотя в ней были и другие очень известные, культовые люди), рядовой нацбол представлялся безликим солдатиком, но из партии выросло поразительно много самостоятельных, ярких личностей… Это, наверное, как в деспотичном любимовском Театре на Таганке 60-х – 70-х. Тирания, дисциплина, подчинение, и в то же время практически каждый актёр – не просто актёр, но и ещё кто-то…