Переговоры проходили в ее доме: как же в таком случае не прийти к заключению, что она выступила их вдохновительницей? Вольтер был в этом уверен и приписывал все неудачные последствия исключительно злопамятству маркизы в адрес Фридриха. На самом деле все обстояло сложнее. Король предоставил ей только видимость инициативы для реализации своих политических замыслов, которые он хотел осуществить. Она сама признавала, что в действительности ее влияние было значительно меньше, чем ей бы хотелось. Однако она удовлетворялась тем, что не служила простым украшением и инструментом для удовольствий монарха, а была его советчицей, ревностно оберегающей его славу, облеченной значительными полномочиями.
Ее роль не менее реальна, хотя и не всегда позитивна. Договор с Австрией вовлек Францию в семилетнюю войну, и она не лучшим образом вмешивалась в этот конфликт, что оборачивалось для Франции тяжелыми поражениями. Берясь за военные дела, назначая некомпетентных генералов – Субиза или Клермона, – она несла ответственность за катастрофы, и общественное мнение заставляло ее дорого платить за все неудачи. Она утратила доверие общества и навлекла на Людовика XV потерю уважения, чему сама явилась причиной. Но каковы бы ни были ее попытки участвовать в политической жизни, ее успехи и заблуждения, искать истинную маркизу де Помпадур следует не здесь. Просвещенная женщина, философ и меценат, она пленяла королей своим умом, удостаивалась доверия великих художников, восхищения финансистов и поэтов.
Современники обычно очень строго судили фавориток, видя в них прежде всего повод для больших издержек и зависимости своего государя. Но некоторые из них, и в частности мадам де Помпадур, послужили ярким дополнительным штрихом к картине своей эпохи. Маркиза была не только дальновидным меценатом, окружив себя множеством одаренных людей, она стала настоящим министром искусств. «Я люблю талантливых людей и философию, – писала она Малербу, – для меня всегда будет величайшим удовольствием способствовать благополучию тех, которые трудятся на этом поприще». В этом было ее истинное призвание, которым она обязана своей артистической натуре и образованию, полученному в среде представителей финансовой верхушки, увлекавшихся искусством и меценатством, среди которых было множество просвещенных любителей. Еще прежде, чем она добилась при дворе своего высокого положения, позволившего ей сделаться официальной покровительницей всего, что было во Франции достойного и талантливого, она установила отношения с писателями, принимала у себя Этиоля Берни и Вольтера, находя удовольствие в непринужденном общении с философами и финансистами. Она дружила с Кене