"Кровью ваших погибших товарищей, что сейчас сохнет на ваших лицах, той кровью, что запеклась на их ранах, той кровью, что пропитала землю Текока, заклинаю вас всех! Отныне все вы станете как один и, каждый станет всеми. И будут "пану макаки" биться как единое целое, и будут наши мёртвые стоять в одном ряду с живыми, и будут мёртвые всегда рядом с живыми, и будут они прикрывать живых, как живые прикрывают в бою друг друга! И будут мёртвые, кровь которых сейчас на лицах живых, порукой тому, что сердца живых всегда будут гореть храбростью и яростью к врагам, и будут сердца живых наполнены верностью Солнцеликой и Духами Хранимой тэми Раминаганиве и её будущему потомству! А если кто из корысти, трусости или по какой иной причине предаст нашу покровительницу или своих товарищей из "пану макаки", то прольётся на него гнев духов погибших героев и умрёт он в страшных мучениях, и имя его будет проклято навеки, и душа его будет, пока возвышается из моря Пеу, пребывать сразу и в трупе, и в трупных червях, и будет он жрать сам себя и гнить сам же заживо" - я замолчал на минуту, потому плеснул остатки крови в костры - "Кровь смешалась с огнём, дым улетел в небеса, зола лежит на земле, водой её смоет в ручей! Но огонь, горящий здесь, войдёт в каждого из "пану макаки", и будет гореть в ваших сердцах, и будут они преисполнены храбрости и верности друг другу и Солнцелкой и Духами Хранимой тэми Раминаганиве!"
В наступившей тишине я разбил медным топориком пустой горшок и бросил по нескольку осколков в каждый из костров. Руки мои были испачканы кровью (на самом деле не человеческой, а птичьей, ради которой рассталась с жизнью парочка конури). На глаза попался пленный лучник. В общем-то, я его видел во время обряда, даже проходил рядом, когда мазал лица приставленных к нему "макак" и Сектанта. Но тогда было не до тузтца. Теперь же я обратил внимание, что пожилой вохеец что-то тихо говорил Тагору, наверное, пробовал объяснять смысл творящегося действа.
Остановившись возле чужаков, я приказал Тунаки: "Ты будешь переводить мои слова этому тузтцу". Сектант послушно кивнул.
Быстро окрасив лучника кровью ото лба до подбородка (тот от неожиданности дёрнулся, но двое его сопровождающих-караульных подпирали сзади), я громко, тщательно проговаривая каждое слово, произнёс: "На тебе, Тагор из рода Тхшелу, кровь воинов из братства "пану макаки". Но действовал ты не по своей воле, а по воле Того, Кто Ходит Между Деревнями и Меняет Разные Вещи, которому должен ты свою жизнь и свободу. Кровь людей "пану макаки" смыла с тебя все прежние клятвы. Потому я заклинаю духов огня и воды, чтобы они приняли на себя кровь "пану макаки", пролитую тобой. А кровь "пану макаки", пролитая тобой, Тагор из рода Тхшелу, заклинает, что отныне ты сам будешь "пану макаки", и будешь служить Солнцеликой и Духами Хранимой тэми Раминаганиве, как и полагается участникам нашего братства".