Дабы не обнаружить наши приготовления раньше времени, решено было "заготавливать" материал для плотов в деревнях, лежащих выше по течению от того затона, где тренировались на лодках лучники. А чтобы не дискредитировать в глазах местного населения "макак" и вообще тех, кто шёл со мною из Бонко, я поручил это нехорошее дело текокцам. Сеутуне и Роротелу, а также третий из приданных вождей, Укетоноку, восторга от порученной работы не изъявляли, но особого выбора у них не было: только что примкнувшим к войску Солнцеликой и Духами Хранимой надо как-то завоёвывать доверие победителей.
Никто из наших не счёл нужным понаблюдать, как союзники будут предаваться вандализму, потому так и осталось не выяснено, что и как говорили им лишившиеся жилищ местные. Да и говорили ли вообще. Вожди каждой из "зондеркоманд" на следующий день к обеду просто отчитались об отсутствии серьёзного сопротивления и потерь в личном составе, да продемонстрировали результат своих трудов неправедных: всего шестьдесят три плота, способных нести по восемь-десять человек. Что ж, это намного лучше - за один рейс перебросим почти половину нашей армии. Так что силы первой волны десанта сопоставимы с вражескими - на счёт этого я был уверен, поскольку тройка бойцов из десятка Гоку вечером сплавала на тот берег и всю ночь и утро наблюдала за вражеским лагерем и его окрестностями. По словам разведчиков, к Кивамую и вечером, и утром подходило подкрепление, но серьёзным его назвать трудно: всего три отряда по нескольку десятков каждый.
К сожалению, пока собрали плоты, день перевалил за полудень. Учитывая, что до места переправы плыть ещё около часа, к атаке наше войско будет готово только на закате, когда солнце будет бить прямо нам в лица. Так что пришлось отложить переправу на завтра, когда свет, наоборот, будет нам помогать. Ну, ничего, нет добра без худа: набранная Тагором команда ещё немного потренируется. Заодно пусть текокцы дальше шарятся по деревням насчёт материала для плотов.
Итак, день "Пэ" (в смысле переправы) наступил. В предутренних сумерках почти сотня лодок и связанных из разобранных хижин плотов медленно плыла вдоль берега, потихоньку выгребая на середину Алуме. Я сидел в одной из передних долблёнок рядом с Тагором и Длинным. Как всегда перед боем, пробирал мандраж. Правда на этот раз причин для него было больше обычного, поскольку неясно, удастся ли "макакам" высадиться и построиться, прежде чем противник сумеет контратаковать.
Флотилия наша выплыла в место слияния Большой и Малой Алуме и двигалась теперь по Широкой, пересекая её наискось. Вот уже и песчаный пляж с вражеским станом виднеется. Часовые там, увидев на реке скопление плавсредств, завопили. Лагерь наполнился суетой. Вот бы она сохранялась до высадки. Ага, размечтался - буквально в считанные минуты паника среди врагов улеглась, и когда мы подошли на расстояние в полусотню метров к берегу, вдоль воды уже стояли неровные шеренги воинов Кивамуя с оружием наизготовку. Приблизившись к берегу ещё чуть-чуть, Тагор кивнул: "Мол, пора". Гребцы стали тормозить шестами о дно, а я поднялся, с трудом заставив слушаться затёкшие от долгого сидения ноги, и поднял руку, сжав кулак, вверх. Соседние долблёнки принялись повторять наш манёвр, передавая сигнал дальше. Итак, передние лодки с лучниками находятся на расстоянии, достаточном для более-менее гарантированного урона обстреливаемым.