Упоминание Крэйла заставило Марори непроизвольно всхлипнуть, что не укрылось от внимания Магистрессы. Ну и пусть. Марори догадывалась, что будет скучать, но лишь разлука – пусть и всего в несколько дней – показала, какой сильной в действительности будет эта тоска. Странно, учитывая то, как в сущности мало они успели побыть «парочкой».
— Я постараюсь, чтобы твое пребывание в Эльхайме не прошло даром. Но без твоего желания ничего не получится.
— Не думайте, что мне до смерти хочется сделать что-то подобное … еще раз. Мне даже вспоминать это неприятно.
— Боюсь, Марори, одного твоего «не хочу» не достаточно.
— Я понимаю.
— Значит, вместе мы справимся.
— Что с тем парнем? – Марори сглотнула, отчаянно пытаясь вспомнить его имя. Оно почему-то напрочь выветрилось из памяти. – Он… поправится?
Выражение лица Флоранции предсказывало неприятный ответ. Но и не спросить было бы трусостью.
— Ти’аль сильно пострадал, - не стала юлить Магистресса. – Пришлось принять экстренные меры, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Реабилитация займет какое-то время, но он идет на поправку. Хвала Светлым, этот серафим крепкий парень.
— А его крылья?
От одного упоминания о них, собственные призматические крылья за спиной болезненно заныли где-то в районе лопаток. Она пыталась вытравить глупую надежду, что рано или поздно, ей удастся стать собой прежней и вернуть, как бы нелепо это не звучало, своему телу прежний вид. Кто бы назвал ее умной за такие абсурдные желания? От ангельских крыльев отказываются только дураки. Ну и те, у кого от их тяжести который день ломит спину и плечи.
— Раз ты поступала в Эльхайм, то имеешь некоторое представлении о небснорожденных и особенностях их анатомии. И раз ты узнала в Ти’але серафима, то знаешь, какое место в их физиологии занимают крылья.
Марори кивнула. Для серафима крылья – все равно, что душа. Там сосредоточено все данное им от крови Светлых богов: сосредоточение мощи, связь с самым тончайшим Плетением, чувствительность к тому, что не дано увидеть другим небеснорожденным.
— Серафимы видят мир совершенно иначе, чем мы, - продолжила Флоранция. – Ощущают его по-другому. Без крыльев они слепы и глухи. Не в буквальном смысле, конечно. Ти’алю еще только предстоит научиться жить в новом для себя мире. И мне бы хотелось, чтобы ты поддержала его.
— Я? После того, как одна из моих клонов превратила его в обугленную головешку? Мне даже представить страшно, как он, должно быть, меня ненавидит.
На этот раз на лице Магистрессы появилось настоящее недоумение.
— В таком случае я настаиваю, чтобы ты поговорила с ним, - сказала она чуть погодя, так и не дав внятного объяснения своему непониманию. – Ради вас обоих. И раз уж мы уладили обыденные вопросы, а ты, как я вижу, хорошо себя чувствуешь, самое время уточнить некоторые детали. Например, о твоей необходимости утолять голод. Как велика твоя потребность?