Поднявшийся лорд Тиурра с любопытством смотрел на мою возню.
Прожевав предложенное, лорд тактично заметил:
— Думаю, нам не стоит затягивать поход.
Я вскочила на ноги:
— Тогда трогаемся дальше!
Когда склон круто пошёл вверх, тропинка пропала. Теперь мы то скакали по большим прибрежным валунам, то продирались через траву выше колена. Лорд Тиурра снова шёл первым, время от времени оборачиваясь, чтобы проверить, не отстала ли я.
Искомое мы увидели одновременно — со склона широкого оврага, по которому тёк наш ручей, сошёл оползень, часть откоса как корова языком слизнула.
— А вот и то, что за последнее время изменилось, — задумчиво протянул лорд Тиурра. Пощекотал пальцем грудку сидевшего на плече Кая: — Лети, посмотри, есть ли выше ещё оползни, или этот единственный?
Сорокопут издал резкую трель и взмыл в воздух.
Удобно — кота так не пошлёшь… Эх, как там Хаос, — я беспокоюсь…
Пока птица летала, мы исследовали ручей. Оползень перегородил поток, и теперь выше появился небольшой пруд, но ниже течение восстанавливалось. Вода была прозрачной, похоже, вся муть успела осесть.
Вернулся Кай. Сел на плечо хозяина и засвистел.
— Он ничего не нашёл, — сообщил лорд Тиурра.
Зато чуть погодя нашли мы. Среди каменных обломков, земли и гравия ближе к воде виднелась россыпь странных синеватых камней. Я подняла один и, желая смыть грязь и рассмотреть получше, поболтала в воде. И удивлённо заморгала — синева почти пропала, будто растворилась. Задумалась: что-то такое я слышала… или читала.
Почесала нос, нахмурилась, потом дёрнула себя за прядь волос — и вспомнила!
— Кольдоррий! — Обернулась к обследовавшему склон выше лорду Тиурре. — Я думаю, тут кольдоррий! Посмотрите, это он?
Лазурным кольдоррием называлось странное образование, возникавшее иногда в спрятанных от дневного света трещинах горных пород. Очень редкое… и крайне вредоносное. Мне о нём рассказывал Хаос, когда заставлял изучать подчиняющие волю или замутняющие сознание яды.
Кольдоррий представлял собой причудливый симбиоз минералов и лишайников и, кроме запредельной редкости, отличался тем, что прекрасно растворялся в воде. Причём даже крошечная его доза могла свести человека с ума. На разных пташек и лягушек яд не влиял, но люди начинали видеть то, чего нет, впадали в панику, становились агрессивными — а затем погибали. Можно было спастись, если выпить противоядие сразу, но яд сперва был незаметен и начинал действовать примерно через сутки. Если предположить, что горная порода, в которой оказался пласт кольдоррия, рухнула в речушку и, пока он не растворился весь, вниз по течению шла отравленная вода, которой напился город…