Про деда я слышала, про отца – нет. Это стало поводом замереть и удивлённо приоткрыть рот, но лишь на секунду.
Зато в следующий миг я взяла себя в руки и отчеканила:
– Милый мой, любимый, драгоценный… Так не пойдёт! Когда мы с тобой договаривались, ты обещал…
Вирджин перебил – шумно вздохнул, и было в этом вздохе столько страдания, что тут даже каменная статуя посочувствует. Но моё сердце оказалось твёрже любого гранита! Просто себя в данной ситуации было жальче.
Вот только чуда всё равно не случилось – вместо попытки утихомирить братьев, синеглазый красавчик решил уговорить меня.
– Айрин, ну потерпи, – заныл он. – Ещё несколько дней, и…
Я тихонечко зарычала и, едва сдержав порыв треснуть Вирджа тяжелой, измазанной свежими красками палитрой, отвернулась к холсту. Сообщник намёк понял – исчез в одно мгновение. Он снова взялся за кусок глины, ну а я стиснула зубы и, стараясь не отвлекаться на мельтешащую четвёрку, опять занялась пейзажем. Правда, спустя несколько минут поняла – без толку, не отвлекаться невозможно.
Когда четвёрка великовозрастных детишек просто ходила по заснеженной поляне, явно что-то обсуждая и вымеряя, было проще. Но едва они взялись за непосредственное строительство крепости, сосредоточенность развеялась, словно дым.
Просто там, внизу, за замковой стеной творилось невообразимое. Такое, чего в обычной жизни не увидишь.
Идгард – а это точно был он – избавился от плаща и вскинул руки. А спустя пару минут не пойми откуда вылетел огромный снежный ком.
Повинуясь движениям мага, ком пролевитировал к замершему в отдалении трио и плавно опустился перед ними. После этого кто-то из братьев – то ли Осб, то ли Селв, то ли Тунор, – вытащил непонятную штуку, и… Пришлось отложить кисть и палитру и подойти к окну вплотную. А ещё спросить:
– Вирдж, у тебя, случайно, нет какого-нибудь бинокля или подзорной трубы?
Увы, но оптики в мастерской не нашлось, поэтому я была вынуждена смотреть так. Причём уже не в одиночестве – услыхав вопрос, сообщник бросил своё занятие и к наблюдению присоединился.
За миг до того, как я опознала в непонятной штуке меч, будущий великий скульптор ахнул и выдал:
– Они с ума сошли?
– А что такое? – поинтересовалась я.
– Этот меч… Это же реликвия рода! Магический артефакт, принадлежавший нашему прапрадеду!
Что именно возмутило Вирджина, стало ясно очень скоро… Братья использовали артефакт для того, чтобы отсечь лишнее от снежного кома, созданного Идом. Превратить шар в куб.
В процессе этого отсекания меч засветился алым, намекая на огненную составляющую магии, и картинка заиграла новыми красками.