– Описываете меня так, будто я посмотрел футбольный матч и выпил пару пинт пива в пабе. Но я чувствую себя прекрасно. – Саймон поднял руку, чтобы провести по волосам, но рука ударилась о шлем. И только сейчас Хэтэуэй осознал, насколько бессознательным было его движение. И раньше бывали моменты, когда Виктория раздражала Саймона, но сейчас она его не на шутку разозлила.
– Послушайте, – едва сдерживаясь, начал профессор, – завтра уже будет четвертый день. И у нас будет возможность войти в офис Риккина и сказать, что мы нашли меч. Уверен, после этого он даст нам дополнительное время на исследование.
– Вы говорили, что у Жанны д’Арк было три меча. Что, если этот не…
– Тот. Я… в этом уверен. – «Полегче, Саймон, – сказал он сам себе. – Не демонстрируй чрезмерного возбуждения, иначе она тебя без дальнейших разговоров вышибит из „Анимуса“». – Пожалуйста, еще только одну симуляцию! Временной отрезок, в течение которого они найдут меч. Хочу убедиться, что это то самое оружие, что нам нужно.
Казалось, целая вечность прошла, прежде чем Виктория наконец сказала:
– Хорошо. Но если я почувствую, что вам угрожает опасность… любая опасность… я вас немедленно возвращаю.
Саймон облегченно выдохнул, когда густой туман начал приобретать хорошо знакомые очертания церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа.
Они выехали седьмого марта в полдень и приехали в тот же день незадолго до захода солнца. Габриэль спешился, при дневном свете церковь показалась ему совсем крошечной. Пышнотелая немолодая вдова, которая убирала и готовила священнику, встретила их у двери трапезной и суетливо впустила внутрь согреться с дороги. Когда они протянули ей письмо от Карла и объяснили, что приехали по интересующим дофина делам, розовощекое веселое лицо вдовы сделалось серьезно-торжественным, а глаза округлились.
– Пожалуйста, – предложила вдова, – вот немного хлеба, пива и сыра. Перекусите, пока я отнесу письмо отцу Мишелю.
– Благодарим, – сказал де Мец, садясь и отламывая большой ломоть хлеба. Он протянул его Габриэлю. Женщина не успела уйти, а они уже жевали хлеб из непросеянной муки, плотный и довольно твердый. – Вот мы и прибыли на место, – с улыбкой сказал Жан. – Могу рассказать, почему ты так рвался сюда.
Габриэль насторожился, макая твердый хлеб в пиво. Конечно, у де Меца был наметанный глаз, и как бы юноша ни старался, от ассасина трудно было что-то скрыть.
– Мы с тобой уже были в этой церкви. Но я догадываюсь, что ты потом возвращался сюда либо сам, либо с Жанной помолиться. И я думаю, ты что-то почувствовал и решил, что знаешь, где спрятан меч.