Выбравшись из одного узилища, мелкого, он оказался в другом, более крупном. Какой-то большой сарай. Запахло сеном, навозцем. Сбоку обозначилось узкое, в бревно, окно, в котором виделось ясное звездное небо.
Так, ясное небо. А когда он… э-э… засыпал, шел дождь и до ясности на небе было далеко. Значит, либо он очень долго спал, либо оказался в местах, изрядно отдаленных от Быхавы.
Потыкавшись по сараю, Роман вскоре нащупал широкие двери. Тихонько нажал. Скрипнув, они поддались. Очень медленно он приоткрыл их и выскользнул наружу.
Сова ухнула над самой головой, как будто поздравляя с освобождением. А может, насмехалась на дураком? В самом деле, какой прок сейчас от его свободы?
Роман, не торопясь покинуть надежную стену сарая, огляделся и прислушался. В лунном свете увидел лес, окружающий его со всех сторон, и какое-то здание впереди. Здание было большим, двухэтажным. В первом этаже горел свет в нескольких окнах. Более никакого жилья поблизости не наблюдалось.
Сделав нехитрое умозаключение, что сарай должен относиться к жилому дому, а других жилых домов, кроме этого двухэтажного особняка, рядом нет, Роман подался к нему. Чутье подсказывало ему, что там он должен получить ответы на все свои вопросы.
А главное – узнать, где список.
Конечно, и Марта не давала покоя. Одна только мысль о ней вызывала подергивание щеки и взрыв фантазии на тему бичевания, подвешивания за ноги и медленных пыток огнем. Но Роман эти фантазии гнал как второстепенное. Главное – список.
Перебегая от дерева к дереву, он начал подбираться к особняку. Особняк, как выяснилось, стоял у подножия крутого холма, вершина которого красиво вырисовывалась на фоне звездного неба.
Значит, горы. Очень приятно.
Ночь была свежей, пахучей. После спертой вони темницы от притока чистого воздуха кружилась голова. Чувствовалось, что природа здесь девственная, нетронутая. Должно быть, днем с вершины горы открываются чудесные виды.
Однако вряд ли, думал Роман, мне придется любоваться этими видами. До утра надо провести рекогносцировку, установить, где списки, изъять и смыться отсюда подальше, пока девственная природа не обернулась лаем собак и выстрелами загонщиков.
Вот и фасад дома. Над высоким крыльцом, освещенная наружным фонарем, надпись готическим буквами: «Old owl». «Старая сова» с английского. Почему английское название? Он что, уже не в Польше? В Англии или в Америке? Или, помилуй бог, в Австралии?
Впрочем, Роман быстро успокоился. Поляки любят давать английские названия своим заведениям. А уж теперь, после вступления Польши в Евросоюз и того преклонения перед Штатами, которое Rzeczpospolita