Слепцов покосился на Романа. Но тот – ничего, слушал внимательно, в глазах протеста не таил.
– Если польские спецслужбы доберутся до Гломбы – а это более чем вероятно, – они могут заставить его выдать список агентов. Чего нельзя допустить ни в коем случае. Поэтому список во что бы то ни стало должен оказаться у нас. В крайнем случае, уничтожен. Вот ваша основная задача.
– В чем трудности? – спросил Роман.
– Трудности в том, что старик впал в маразм и не идет на контакт. Мы дважды посылали к нему наших людей, но он даже не стал с ними разговаривать.
– Вы думаете, он будет говорить со мной?
– С вами тоже не будет. Он тяжело болен, практически ни с кем не общается. Живет в глухой деревне, связь с внешним миром утеряна.
– Где же ключик?
– Переверните страницу.
Роман так и сделал. На другой странице был снимок молодой женщины, отдаленно похожей на Казимира Гломбу.
– Ага, – кивнул Роман. – Это уже теплее.
– Марта Гаранская, внучка Гломбы. Единственная внучка. Других близких родственников у него нет. Во всяком случае, таких, с которыми он поддерживал бы отношения.
– Но здесь сказано, что она живет в Париже.
– Совершенно верно. Живет в Париже, владеет художественной галереей.
– Замужем?
– Была. Еще когда жила в Польше. Гаранская – это фамилия мужа. Но уже десять лет она в разводе. Состояла в связи с богатым французом, но недолго.
– О-ля-ля…
Слепцов сердито глянул на Романа. Тот спохватился, ссупил брови. Никакого легкомыслия! Я серьезен, я очень серьезен…
– Родители Марты погибли в автомобильной катастрофе, когда она была ребенком, – продолжал Слепцов, наведя порядок. – Ее вырастил и воспитал дед.
– Правильно воспитал?
– Правильно, – позволил себе легкую улыбку генерал. – Говоря современным языком, она – наш человек. И это дает нам основания надеяться, что список Казимира Гломбы окажется в наших руках раньше, чем в руках польской дефензивы.
Раньше Роман обязательно сказал бы, что дефензива – это тайная польская полиция, как гестапо – немецкая или сигуранца – румынская, и потому говорить в данном контексте «польская дефензива» значило заниматься тавтологией. Но сейчас он лишь согласно кивнул, ловя каждое слово начальства.
– Выходит, Марте надо съездить в Польшу, проведать дедушку, узнать, где список, и передать его нам? Если дедушка ее любит и они единомышленники, то он отдаст ей список безо всяких проблем.
– Верно, – сказал Слепцов. – Отдаст. И она готова передать его нам.
– Тогда я не вижу никаких трудностей. Все это довольно просто сделать…
– Теоретически – да. Но есть практические сложности. Марта опасается возвращаться в Польшу. Когда, с помощью наших перестройщиков, соцлагерь развалился и к власти пришел Валенса, она эмигрировала во Францию, боясь, что ее арестуют вместе с дедом. Тогда никого не тронули, но сейчас начнут люстрировать направо и налево. Так что ее опасения вполне оправданны.