Горгулья улыбалась в клыки.
Я напряглась.
— Но ведь сейчас ты вне колбы. Ты можешь быть той кто ты есть.
Она усмехнулась.
— Только Синие лилии может сделать меня той кто я есть. В этом и заключается её суть. Даровать жизнь тому, кто потерял себя, и подчинять того, кто не подчинен никому.
Сияние лилии! Как же мне его не хватает. Добраться бы до девочки Коры. Уж я бы из неё вытрясла где хранится сея вещичка. Я вздохнула. Горгулья откровенно улыбалась мне. И отчего-то мне её улыбочка её совсем не нравилась.
— Ты знаешь, где артефакт?
Горгулья хмыкнула.
— Знать то знаю, вот только говорить о том запрещено.
— Коре запрещено, тебе запрещено, кого вы боитесь? Настоящего Ригана давно уже нет в живых. А я есть.
Горгулья нахмурилась.
— Не положено! — рыкнула сквозь зубы. — Опасно тебе знать раньше времени. Имея артефакт таких делов натворить можно…
Я опустошенно выдохнула. Может и права горгулья. Дай мне сейчас Сияние, так я бы все дымки из колб выпустила, а они проклятия чистые, кто знает, чего натворить могут. Я ведь понятия не имею как с ними справляться. Не спроста их в колбы лорд Алан Риган заточил.
Ладно, артефакта у меня нет. И магии тоже. А она мне нужна.
— Мне нужно выбраться из этой каморки.
Горгулья подошла ближе. Сквозь туман очертания её размывались. Но было вино как серьезна её морда.
— Твоих сил сейчас не хватит, чтобы освободиться от Гэйли.
— Я знаю, чьих хватит, — я положила руку на плечо монстра.
Мы несколько минут смотрели друг на друга. И вели молчаливый разговор. И на последнем слове, горгулья склонила голову.
— Верь в меня. Я успею!
— И ты в меня верь, — вздохнула я. — Это единственное, что мне сейчас нужно.
Горгулья хлопнула меня по плечу огромной лапой. Я судорожно выдохнула. Как же она напоминала мне боевую девушку-полугоблина с раскосыми глазами и хвостом волос на затылке.
Туман пошел волнами перед глазами и горгулья пропала. Как и все, что меня окружало. Я заморгала прогоняя видения. Дымок появился у самого лица.
И мне показалось, что сквозь серость миражного света, проступили серьезные человеческие черты улыбающейся девчонки. Молоденькой, может на года два старше меня. И уже навечно заточенной. Той, которая не смогла сдержать собственное проклятие и была поглощена им. Вот оно как бывает. Чистое проклятие в своей собственной сути. Серое облачко дыма. Все, что осталось от живой, дышавшей, возможно любящей и кем-то любимой. Я прикоснулась к дымку пальцами. Он вздрогнул, исказилось и пропало девичье лицо.
«Верю! Верю!» — метнулось в воздухе и дымок юркнул к двери в самый уголок у порога. И тогда я уверенно подошла к двери и что есть мочи затарабанила.