— Это религиозное поведение, — сказала жена. — Мышление архетипами, вмещающее в себя и кропотливое строительство будущего, и предуготовление к уходу, отметающее все лишнее…
— Странное место, — сказал я. — Прекрасное и странное. На острове у меня отключилась вся техника, плеер, электронные часы — как отрубило. Застывший во времени остров-град — словно муха в янтарной капле.
Спустя несколько лет я вошел в Гугл и увидел, что к Свияжску от берега пролегла насыпная дорога, на снимке из космоса город походил на какую-то инфузорию с хвостиком. Да, теперь в Свияжск можно приехать на автобусе, автомашине или даже на простой деревенской телеге, запряженной лошадью. Образ полюбившегося города — такой, каким он был долгие десятилетия — сохранится лишь в памяти видевших его людей, да еще на фотографиях.
google.ru/maps/@55.7682235,48.6473765,2015m/data=!3m1!1e3
О ЦВЕТУЩИХ КРАСНОМЯСЫХ КАШТАНАХ БРИОТИ
Смартфон мой заиграл «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…».
Звонили из больницы. Сестра-хозяйка сообщила, что нашлась моя куртка. Неделю назад я выписывался из больницы, в гардеробной потеряли мою куртку. Предложили надеть чужую на выбор — какую захочу: замшевую темно-зеленую стильную, кожаную куртку «пилот-бомбардир» с трикотажными манжетами, пальто габардиновое, еще какие-то вещи, помещенные в отдельную кладовую без окон, как в палату интенсивной терапии или сразу в морг. Чтоб успокоить меня, гардеробщица сказала, что эти вещи принадлежали сбежавшим из больницы больным. Многие сбегают, сказала она, не дождавшись выписки. Соврала, конечно. Одежда была покойницкая. Куртка пилота с пятнами кровавой рвоты на подкладке. Замшевая пахла стариком, старостью безнадежной. Мотокуртка с молниями, рисованными на спине и железными на рукавах, была с дырами в трех местах, как от удара ножом. Выбрал ту из них, что почище, — флисовую парку с капюшоном песочного цвета. Пока шел к метро, проверил содержимое карманов. В одном нашел облатку лекарства, сердечного средства, наполовину израсходованную, в другом — билет на электричку Киевской ветки, в третьем — список, составленный бодрым энергичным почерком, какие пишут жены забывчивым мужьям: помидоры, йогурт, геркулес. То есть человек до последнего сохранял дееспособность — мог ходить в магазин. Ехал в метро и все принюхивался — чем пахнет от меня? Ничем хорошим. Дома повесил куртку отдельно от остальной одежды, словно боялся, что флюидами чужого несчастья окажется заражен весь гардероб. И все время чувствовал ее в прихожей, словно чужого постороннего человека. После звонка сестры-хозяйки записку «чего купить» положил назад в карман и аккуратно закрыл его на молнию. Словно возвращал кому-то личное, не предназначенное для чужих глаз письмо. Бросил куртку в сумку и поехал совершать обратный ченч.