— Неужели ты так плохо думаешь обо мне, Майк? Неужели считаешь, что я могла лечь в постель с мужчиной, которого едва знаю, причем в тот самый день, когда сказала ему, что больше не хочу его видеть? Как ты можешь?! Ты ведь знаешь меня не один год — и все же готов поверить в такое?
Майк посмотрел ей в глаза:
— Не знаю.
Его слова больно укололи ее, и Джулия почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
— Я не спала с ним.
— Может, и не спала, — наконец выдавил Майк и двинулся к двери. — Но мне очень обидно, что ты проявила ко мне недоверие.
— Я доверяю тебе. Я просто не хотела тебя обидеть.
— Ты это сделала, Джулия, — заметил Майк. — Действительно сделала.
С этими словами он открыл дверь. Джулия только сейчас поняла, что Майк собирается уйти.
— Подожди, куда ты собрался?
— Мне нужно кое о чем подумать.
— Прошу тебя, не уходи! Не надо! Я не хочу сегодня ночью оставаться одна!
Майк секунду постоял и глубоко вздохнул. Потом покачал головой и шагнул за порог.
Ричард видел, как Майк прошел от крыльца по дорожке, ведущей к улице, сел в машину и захлопнул дверцу.
Наконец-то! Джулия поняла истинную суть Майка. Поняла, что ему нельзя доверять. Что Майк — человек, действующий под влиянием эмоций, а не рассудка. Что Майк недостоин ее, да и никогда не смог бы стать равным ей. Она заслуживает другого мужчины — более сильного, более умного, более волевого. Того, кто в равной степени достоин ее.
Сейчас, сидя на дереве, Ричард понял, что не в силах больше ждать той минуты, когда он увезет ее из этого дома, из этого города, из этой жизни, заложницей которой она сама добровольно стала. Снова поднеся к глазам фотоаппарат-бинокль, он принялся наблюдать за тем, как за полупрозрачными шторами двигается ее силуэт.
Даже ее силуэт был прекрасен.
— Так что она сделала? — спросил Генри.
— То, что ты слышал, — ответил Майк. — Она позволила ему остаться в своем доме на ночь.
За те пятнадцать минут, которые потребовались ему, чтобы добраться до дома Генри, Майк разозлился еще сильнее.
Они с братом стояли во дворе. Эмма уже один раз открывала дверь и спрашивала, что случилось. Генри поднял руку.
— Подожди, пожалуйста, секунду, Эмма. Майк сейчас ужасно расстроен.
Прежде чем вернуться в дом, Эмма посмотрела на мужа взглядом, который, несомненно, говорил следующее: «Я, конечно, закрою дверь, но немного позже я жду от тебя полного отчета о вашем разговоре».
Генри снова повернулся к брату:
— Она сама тебе об этом сказала?
— Да, причем в присутствии полицейских…
— Постой, — остановил его Генри. — Так там была полиция?