Наконец впереди показалась знакомая калитка. И хотя я имела полное право войти, решила вести себя, как гостья: коснулась ладонью золотистой деревянной поверхности и стала ждать. Если нынешняя хозяйка дома, она выйдет.
Кажется, целую вечность маялась… Хотя на самом деле наверняка каких-нибудь несколько минут.
Однако подвига моего не оценили.
— Явилась, — прозвучал из-за дома неприветливый голос. — Судя по твоим тряпкам, в городе ты прижилась. Значит, не насовсем к нам. Зачем пожаловала?
Рады мне не были. Я закусила губу, стараясь подчинить эмоции и не дать волю обиде.
Взгляд скользнул по вышедшей мне навстречу сестре, и в животе заворочался неприятный холодок. Марена, которая была на два года младше меня, теперь выглядела едва ли не в три раза старше. Полноватая, в грубом домотканом платье и платке, из-под которого выбивались седеющие пряди, ее лицо покрывали редкие морщины. Это все из-за дара. Она, как мама, может лечить и колдовать, но и то, и другое забирает жизненные силы, молодость и красоту. Помню, в детстве, когда у меня самой ничего не получалось, я злилась и жутко завидовала сестренке, теперь же… Нет уж, лучше я буду в злачных местах теней разыскивать.
— В гости, — выдавила я из себя не совсем то, что хотелось сказать. — Пустишь?
Теперь, когда полноправная хозяйка здесь, стало можно, и я толкнула калитку… но та не поддалась.
— Нет, — холодно бросила Марена и обожгла меня взглядом. — Убирайся.
— Почему? — словно подталкиваемая невидимой силой, я отступила на шаг.
— У тебя руки в крови. Я вижу.
Холод усилился, вырвался наружу, окутал плечи.
Следовало предположить, что она до сих пор злится. В этих местах что-то меняется крайне редко.
— Чушь, — чуть более резко, чем следовало бы, возразила я.
— Я сон видела! — уперла руки в крутые бока наследница дара ведуний. — Ты виновна в смерти женщины. Уж не знаю, сама или натворила что, а бедняжка за это жизнью расплатилась, только убили ее. И знаешь, я не удивлена. Этим должно было закончиться после того, как ты нарушила клятву и сбежала в город. Мало наша мать тебя в чулане запирала и розгой секла, дурь так из головы и не вышла.
Рот наполнила горечь. В душе волнами стала подниматься злость.
Зря я сюда сунулась. Следовало знать, что некоторые вещи не меняются.
— А ты у нас теперь еще и провидица? — прошипела зло. — Видимо, неважная, раз не способна разобраться в своих собственных снах. Я помогаю находить преступников, оттуда и кровь.
Если предположить, что она действительно что-то видела, а не просто решила меня ужалить. Но мне хватило выдержки этого вслух не сказать.