"Куда я прусь? Ночь на дворе! А я ведь даже не спросил, где тут можно переночевать? Чертовы отморозки! Совсем с толку сбили!".
Лиловели сумерки. Дальний конец улицы уже скрылся в полумраке. Фургоны, стоявшие в трех домах от меня, казались белыми расплывчатыми пятнами. Кое-где в окнах уже горели светильники, вырезая из наступающей тьмы светло — желтые квадраты.
"Странное время. Положил троих, а вокруг тишина. Впрочем, если такие мальчишки в помощниках шерифов ходят, тогда, конечно, спокойнее дома сидеть, закрывшись на два засова. Интересно, много здесь народа подобного этим отморозкам? Если да, то жизнь здесь, точно, не сахар".
Тут мимо меня метнулась фигурка мальчишки, что бы тут же растаять в темноте. Некоторое время я еще слышал удаляющийся топот тяжелых ботинок. Нетрудно было догадаться, куда торопиться паренек. Оповестить гробовщика и священника. Может еще мэра… или местный отряд самообороны?
"Что-то я расслабился, стою здесь, как… — тут же в подтверждение моих мыслей раздался легкий скрип петель за спиной, заставивший меня резко развернуться, держа наготове винчестер.
В полосе света, у самых дверей, стоял помощник шерифа, при этом он старался держать правую руку на виду, как можно дальше от кобуры.
"Интересно, этот мальчишка, хоть раз стрелял из своего револьвера?".
— Вильям жив. Ты его только ранил. Я отправил мальчишку Хэча за врачом.
— Ему больно?
— Наверное… Да, конечно.
При этом взгляд стал недоверчиво — недоуменным. Его можно было понять. Не в правилах Дикого Запада, чтобы стрелок проявлял сочувствие, к тому, кого подстрелил.
— Так может добить его, чтобы не мучился?
— Нет. Нет! Ты…
— Успокойся! Это шутки у меня такие.
По его лицу было видно, что он уже не рад, затеяв этот разговор. К тому же я видел, что помощник нервничает даже больше, чем прежде. Он уже два раза оглянулся в сторону гула голосов, несущихся, из залитого огнем свечей, салуна.
"Что этот телок хочет от меня?! — с нарастающим раздражением подумал я. — Придется подтолкнуть!".
— Эти парни не местные?
— Они с ранчо "Три семерки". Там половина таких… отпетых. Хозяин ранчо, Билл Скофилд никак не может поделить землю вокруг родника "Солнечный луч" со Скотти Пертом, — помолчав, продолжил. — Вот оба и набирают… стрелков. Похоже, скоро у нас война начнется. Ты не… к Перту едешь?
В его голосе был страх. Он боялся меня, боялся готовой вот-вот разразиться войны скотоводов, но больше всего он боялся ответственности. Ведь если я наемник Перта, то уже можно сказать, что война началась. И начало положено на его территории, в тот момент, когда он являлся Законом в городе. Он боялся, что город именно на него возложит вину за все произошедшее. Как его малодушие не было мне противно, я все же решил его успокоить: — Не знаю никакого Перта. Я у вас тут проездом. Завтра меня уже не будет.