0000001: Рад сообщить высокому собранию, что Институт наш вступает в новый этап своей деятельности — исторический как для него, так и для всей планеты. Мы тоже будем сооружать объемные "перфокарты" для связи с Третьей! (Радиошум, радиогул, радиорев всего полигона.) Предоставляю слово 0000100, генеральному конструктору новых информационных массивов. 0000100: Для лучшего опознания с Третьей и для удобства последующих диалогов наши объемные "перфокарты" тоже должны быть пяти-, девяти— и шестнадцатиэтажными аналогичных размеров...
2. ... А в это время житель квартиры 148 девятиэтажного дома на Воскресенском массиве города Днепровска отпер дверь, вошел на кухню, включил свет и стал шарить в холодильнике. Этажом ниже двое, сплетясь в объятиях, опустились на тахту; она дернула шнур торшера, свет погас. Земля послала во вселенную еще два бита информации.
1.
В середине дня в приемный покой психиатрической клиники города Н. вошли двое: саженного роста молодой человек, одетый не по-зимнему легко, в кремовый спортивного покроя костюм, и низенький плотный милиционер с красным от мороза лицом, в полушубке, шапке и черных бурках. Лицо у молодого человека было белое, правильных очертаний, волосы темные вьющиеся, большие глаза смотрели рассеянно, но живо.
— Вы подождите здесь, я сейчас, — сказал милиционер и вошел в кабинет к дежурному врачу.
— Зинченко, старший сержант ГАИ, стою здесь около вас на перекрестке, представился он, стремительно козырнув. — Хоть это и не по моей части, но доставил к вам одного. Движению препятствовал, люди начали собираться и вообще... К прохожим пристает, к водителям машин: полетим да полетим со мной на Юпитер! Там, говорит, у нас хорошо, интересно... — сержант хмыкнул. — Я сначаала подумал, что пьяный, дал дохнуть в алкометр — нет, ни в одном глазу. И чепуху свою несет так складно, красивым голосом. Документов нет, имя не объявляет, одет легко... нет, как хотите, это из ваших. Может, из дому ушел в припадке. Ну, я ему сказал, что проведу в учреждение, где... — сержант снова коротко хмыкнул, — найдутся желающие полететь. Отбою, мол, не будет. По дороге он и меня принялся склонять — с собой; так я тоже согласился, чтоб зря не перечить, не волновать. Это вообще имейте в виду: с ним надо по-хорошему. Я его сперва было под локоток: пройдемте, мол, гражданин... куда там, и не качнул. Монумент. Сейчас сами увидите.
Милиционер высунулся в дверь, позвал. Молодой человек вошел, остановился посреди комнаты.
Дежурный врач Михаил Терентьевич, тоже рослый сорокалетний мужчина, лысый, крутоплечий, с полными губами на костистом лице, смотрел из-за стола на вошедшего доброжелательно. День был будничный, скучный — происшествие оказалось кстати. "Пришелец с Юпитера — в этом все-таки чувствуется дыхание века, — с удовольствием думал Михаил Терентьевич. — А то "легендарные разведчики", "министры" и "министерши", "Юлии Цезари"... старо, бездарно!"