— Завтра расскажу, когда вы будете подобающе одеты для монастыря, — и вышел.
Уже за дверью он услышал жалостливый голос ведьмы:
— Вот гад. Гера, я за такое вот и ненавижу мужиков: заинтригует и смоется, а ты потом полночи ворочаешься, думаешь — что за хрень тут у них происходит. Вот жешь гадство!
Дальше Талий слушать не стал. Опять внутри зарычал зверь, и настоятель поспешил в свою келью. До рассвета оставалось несколько часов. Завтра предстоит тяжелый день, а посему стоит хоть попытаться уснуть. Что собственно монаху и удалось. Добредя до кровати и найдя головой подушку, Святой отец почти сразу отключился. В эту ночь ему ничего не снилось.
А вот Вовка и Йозеф лишь ввалились в это время в комнату, где веселился Хотеп. Развлекал он себя дальнейшим подслушиванием. Оба военных переглянулись и общую мысль выразил Вован:
— Чего там передают на полночной волне?
Хотеп повернулся глянул на них и нехотя ответил:
— Да тут Талий поймал Сашку и Геру за картами. Они на раздевание играли.
— И кто выигрывал? — поинтересовался Йозеф.
— Демон. Он уже почти раздел её, но тут пришел твой святой друг и испортил мне всю малину. А я так хотел эффектно вывалится через стену к ним в комнату и потребовать марш реванш.
— Хотел отыграть Сашкины вещички? — поинтересовался Коша.
— Я что совсем дурак? Нет конечно, хотел тоже сыграть с ней партию.
Вояка вздохнул, глянул на Бруно и предложил пойти искать карты прямо сейчас.
Глава 4. Тоскливое фортепьяно
Первые солнечные лучи прокрались в мужскую комнату. На полу спали двое спина к спине, на одной из кроватей, обложившись бумагой и картами, дремал ещё один. Солнечные лучи пощекотали лицо капитана Кошелева и тот открыл один глаз. Снова зажмурился. Потом уже открыл оба глаза, скоро оценил обстановку и сел. Хотеп мирно сопел на кровати, а спавший за спиной Бруно почему то застонал во сне. Владимир тихо вздохнул, потер виски и по мере возможности попробовал добраться до своей походной сумки. Идея выпить что-нибудь от головы была просто болезненно настойчивой.
Что именно вчера было принято во внутрь в каком количестве кэп помнил, но почему был такой взрывной эффект не мог осознать. Вроде и градус с умом понижали — после коньяка пили монастырское вино в одном из подвалов. Вроде и не много пара кружек на брата, но бодун был такой силы, словно он ещё летёхой обмывал новые погоны.
Пока Коша шуршал в аптечке и под нос матюкался, проснулся Ньярлатхотеп.
— Ты чего шуршишь? — зашипел тёмный.
— Голова, — односложно ответил кэп.
Рыжий не спеша поднялся, уронил несколько карт, которые потом пнул ногой, и пошел к первому потерпевшему. Холодные пальцы легли бальзамом на измученный мозг военного и боль утихла. Вовка вздохнул с облегчением и в благодарность улыбнулся. А Древний развернулся на каблуках и пошел в сторону завозившегося Йозефа. Остановился в шаге и носком сапога тихонько пнул его в бок: