— Столы накрыты, приказывай, как начинать, покончим с этим, да в путь двинемся, слишком долго ждал я, что б на разговоры еще тратиться. — Тут опомнившись, Мал оглядывается, старейшин своих не находя. — А где сваты мои?
— Не кручинься, по отстали видать, скоро будут. Я ведь тоже ждала, когда мужа оплакать смогу, посему торопилась. С сим приказываю, начинать. Сыновья мои, нам прислуживать за столом будут. Чарки с медом подносить. — Боле слова лишнего не говоря, Ольга к могиле Игоревой уходит.
Кто знает, что есть боль, когда на кусок земли, как на человека любимого смотришь, зная, что не увидеть тебе больше рассвета, в котором глаза его рядом с твоими глазами будут. Зная, что не почувствуешь рук нежных, на теле своем. Уповая на встречу с ним после смерти.
Падает Ольга на колени, о присутствие постороннем забывая, слезам волю дает, и в горе том вся горечь жизни ее не сложившейся. Плачет княгиня по мужу, до сроку ушедшему, да грехам, что свершила из-за него. Страхи свои рядом с Игорем хоронит, зарекаясь, что сей день последний, когда вода с глаз ее льется. Что утром этим оставляет она все горести свои да печали на этом кургане земли черной.
А мужчины тем временем веселятся, мед хмельной из чарок, детьми подаваемых, щедро хлебая. Смотрит на них Ольга и радуется, что к ночи все мужи доблестные пьяны в усмерть будут.
Вечереет, холодными ветрами погоняемый, скачут воины киевские, издали крики пьяные, да смех угарный слыша. Все как княгиня говорила, так и есть. Древляне, меда нахлебавшись, по лесу разбредаются, на пути засыпая. Про опасности позабыв, на землю во хмелю падают. Здесь и настигают их мечи Ольгины.
Услыхав крики боя ратного, княгиня детей своих за деревьями прячет, листвой жухлой присыпая, а сама, под платок косу засунув, да кинжал из рукава достав, в гущу боя торопится. Кровавая бойня на месте, где минуты назад веселье было, разворачивается. Всадники киевские с мечами от крови багряными, меж мертвецов разъезжают, подранков добивая. У места, где Игоря схоронили стоит Мал, с мечом опущенным. Понял князь, как коварна невеста его оказалась, да поздно уж. Ольга шагом решительным к нему подходит и слова не вымолвив своей рукой кинжал в сердце вбивает, в удар тот всю ненависть вкладывая. Смотрит женщина в глаза того, кто суженным ее стать думал, и видит как уходит из них та искра, что жизнь в теле поддерживает. Нет в сердце Ольги места для жалости, вымело гневом всю, да отчаяньем выстудило, оттого и не дрогнула кисть, кровью залитая, когда, кинжал из плоти мертвой выдернув, об подол платья его вытирала.