- Выживи, Адри…
- Надо полагать, личные интересы все-таки перевесили? - не удержалась я.
В его хватке я и так дернуться не могла, а после моей фразы Его Высочество и вовсе, казалось, решил расплющить наследницу суверенной Хеллы о собственную грудь, и ради столь благородной цели был готов пожертвовать даже дорогим ирейской душе мундиром.
Будь он неладен!
Сколько бы я ни пыталась огрызаться и ерничать - мне стыдно перед ним. За недоверие, за презрение, за неспособность ответить ему тем же светлым и отчаянным чувством. И я не я, если высокородный засранец не понял это еще раньше меня!
Высокородный засранец понял это и еще то, что стыд стыдом, а за покушение на Эданну ответить придется всем. И если бы Фирса оставили в покое, у Ирейи был бы шанс отделаться малой кровью.
Но не теперь.
- А у тебя родинка на ушке, - очень в тему сообщил третий принц. - Видно только с этого ракурса… маленькая совсем, - констатировал он и, нагнувшись, поцеловал ухо - видимо, с этой самой родинкой.
Вырваться я не могла, но от этого прикосновения невольно съежилась и попыталась просочиться под царственной рукой. А ухо вообще нестерпимо захотелось вымыть, по возможности - с дезинфицирующим раствором.
- Отпусти меня!
Безымянный невесело хмыкнул, но все-таки снизошел до моей просьбы. Я тотчас отошла на несколько шагов назад, не решаясь повернуться к нему спиной.
- Ты сказал, что времени мало, - напомнила я, борясь с желанием немедля оттереть ухо снегом. - Твой отец в курсе?
- Нет, - покачал головой Эльданна. - И Дирвин тоже.
- Дирвин?
- Эданна Ирейи, - опустив взгляд, пояснил принц. - Неважно, имя все равно забудешь… главное - виноваты только мы трое.
Я кивнула, принимая к сведению. Три не вызывающих подозрения несчастных случая - это значительно проще, чем пять, особенно если учесть, что с одним из них мне гарантированно помогут.
- Понятно. Это все?
И снова - жалобный, больной взгляд, как у побитой собаки, безвольно протянутые ко мне руки. Будь мы в реальном мире, ничего этого я бы не увидела - несомненно, безупречному сказочному принцу хватило бы самообладания, чтобы просто кивнуть и витиевато, по всем цветистым ирейским традициям, поблагодарить за потраченное время. Но в смерти нет места напыщенности и этикету, и его великолепный сверкающий панцирь из вежливости и придворного лоска дал трещину, выпуская наружу оголенную суть.
- Адри, я…
- Лучше помолчи, - прервала я его. - Не говори ничего, за что придется краснеть, едва выйдя за Грань. Я слышала достаточно, Ваше Высочество. Если нечего добавить по делу, нужно возвращаться.